– Спасибо за доброе слово! Вы правда думаете, что мне так лучше? – с интересом разглядывая девушку-пограничника, спросил Глеб.
– Да! Следующий! – произнесла девушка, возвращая паспорт.
– Михалыч, да ты ловелас! – Расплылся в улыбке охранник, едва Глеб подошёл к нему. – Ух, как она на тебя запала! И вот так, сразу… симпатичная! А глаза какие, видел? И улыбалась тебе так мило… Чего растерялся-то? В таких случаях телефончик просят. Когда ещё в следующий раз на тебя, стареющего Конфуция, обратит внимания столь молодая и симпатичная девушка!
– Ну и болтун ты, спасу нет! – прервал поток советов Глеб. – Иди лучше тележку подгони, чемоданы наши плывут. Глаза он разглядывает… Просто вежливость сотрудника пограничной службы, не более того.
Он аккуратно потрогал место, где ещё недавно были усы.
– А может, и правда без усов лучше? Тридцать лет носил – не задумывался, а теперь вот как-то непривычно, словно не моя губа, чужая.
Охранник, положив чемоданы на тележку, внимательно посмотрел на Глеба:
– Слушай, а почему ты их вообще сбрил? Две недели с тобой был, а только сейчас заметил, что ты у нас словно юноша! Конечно, так лучше: и моложе стал, и симпатичней. Интересно, кто тебя надоумил?
– Да есть люди, – ухмыльнувшись, Глеб взял тележку и пошёл к зелёному коридору выхода из пограничной зоны, – не то, что ты, невнимательный. Я не две недели, а целый месяц, как усы сбрил. Только на блондинок и смотришь, глазки им строишь… Босс внешность поменял, а он и не замечает! Иди уже – Манечка ждёт. Сейчас она тебе быстро мозги вправит! – Глеб рассмеялся. – Посмотрим, как ты сейчас, в её глазки глядя, запоёшь! Шагай, советчик фигов!
С улыбками на лицах они вкатились с тележками в толпу ожидающих. И, как это было уже много раз, Алексея встречала жена и прыгающие вокруг папы мальчики-подростки, а Глеба – его престарелые родители.
– Привет, сынок! – Отец уверенно подтянул Глеба к себе и, царапая щетиной, крепко поцеловал.
Мама стояла, обхватив своих больших мужчин, прижавшись к ним, словно боясь что-то пропустить. Она так любила встречать сына, испытывать трепетную радость от его возвращения, чувствовать облегчение, выбрасывая накопившиеся страхи и опасения за его здоровье и жизнь…
– Ну что ты, мам?.. Я прилетел, всё в порядке. – Глеб, взяв двумя ладонями лицо матери, посмотрел ей в глаза. – Что ты меня из Африки как после войны встречаешь? Видишь, я вернулся, живой, здоровый. – Глеб наклонился и поцеловал влажные и счастливые глаза матери.
Он разглядел в толпе встречающих Алексея, окликнул его и, жестом попрощавшись, произнёс:
– Пошли уже домой, старички…
Отец взял тележку с чемоданом и направился к выходу из терминала.