– Клянусь, вчера ты называла меня… «болтливым»! А сегодня я, значит, «легкомысленный»?
– Иногда я корректирую свои суждения, и не нужно смеяться над этим. Мой ум по-прежнему остер, каким был всегда! Возможно, даже острее. Так что не пытайся спрыгнуть с темы.
– «Легкомысленный».
Харольд произнес это слово с таким пренебрежением, что из его рта вылетел блестящий комочек слюны, который, скользнув по перилам крыльца, оставил после себя влажный след.
– Кхе-кхе!
Люсиль сделала вид, что ничего не заметила.
– Я не знаю, кто они такие, – продолжила она.
Женщина нервозно встала и через секунду снова опустилась в кресло.
– Мне лишь известно, что они не похожи на нас с тобой. Они…
Она замолчала, собирая фразу во рту – осторожно, кирпичик к кирпичику.
– Они адские дьяволы! – наконец сказала она.
Люсиль отшатнулась назад, словно произнесенные слова могли вернуться и укусить ее за язык.
– Они хотят уничтожить нас. Или подвергнуть злому искушению! Это знак последних дней. Недаром в Библии говорится: «Когда мертвые пойдут по земле…»
Харольд фыркнул, все еще размышляя над словом «легкомысленный». Его рука потянулась к карману.
– Значит, они дьяволы? – уточнил он.
Когда старик нащупал зажигалку, его мысли перешли на нужную колею.
– Дьявол – элемент суеверия. Продукт скудных умов и мелкого воображения. Нужно выбросить из словаря это слово. «Дьяволы». Ха! А потом еще и «легкомысленный». Твои суждения вообще никак не связаны с реальностью. Они не имеют отношения к «вернувшимся». Ты ошибаешься, Люсиль Эбигейл Дэниелс Харгрейв! Это люди. Они могут подойти и поцеловать тебя в щеку. Я не встречал ни одного дьявола, который поступал бы так… Хотя одним субботним вечерком мне довелось познакомиться в Талсе с белокурой девушкой – естественно, до того, как мы поженились. Так вот она точно могла быть дьяволом или, по крайней мере, дьяволицей.
– Замолчи! – прикрикнула Люсиль (причем так громко, что, наверное, сама удивилась себе). – Я не собираюсь сидеть здесь и слушать такие фривольности!
– Какие «такие»?
– Он бы не был нашим мальчиком, – сказала она.
Ее речь замедлилась, когда серьезность вернулась к ней вместе с воспоминаниями о погибшем сыне.
– Джейкоб ушел к Богу, – прошептала женщина.
Ее сжатые кулаки безвольно опустились на подол платья.
Пришло молчание.
Затем оно прошло.
– А где это? – спросил Харольд.
– Что?
– Ну, в Библии… Где это?
– О чем ты спрашиваешь?
– Где там говорится про мертвых, которые пойдут по земле?
– В «Откровении»! – ответила Люсиль.
Она всплеснула руками, словно ни один другой вопрос не мог быть более бестолковым – словно ее только что спросили о невидимых узорах,