И ещё вот почему. Когда дочке было лет шесть, мы купили ей огромную, с неё тогдашнюю ростом игрушечную собаку – белую, с рыжими пятнами, с чёрными ушами, с круглыми чёрными глазами, кожаным чёрным носом и красным тряпичным язычком. А на шее у неё было что-то вроде ошейничка с бирочкой, где значилось её имя: «Боня». Оно и перешло естественным образом к щенку. Боня-игрушка до сих пор живёт в комнате внука. А живой Боня… Эх…
Ну, а почему Боня стал ещё и Эрнестом – понятно: уж если Хемингуэй, то, конечно, и Эрнест. Древнегерманское имя Ernust (Ernest, Ernst) имеет значение «серьёзность», «старание», «усердие». В некоторых источниках оно связывается также с такими понятиями, как «честь», «благородство». Встречаются и другие толкования: «важный», «строгий». Соответствовал ли Боня этому третьему имени по своему характеру? Ну, благородным по рождению он, конечно, был. Серьёзным, важным, строгим? Нет, добряк Боня этими качествами не обладал. Старательным, усердным? Да, был, особенно когда грыз наши тапки.
Боня был лабрадором-ретривером и принадлежал к собачьей аристократии. Его палевая мама Ульрика имела пышное генеалогическое древо, уходящее корнями, как и положено, в британскую почву. А Бонин чёрный красавец папа со сложным именем Капас Спирит Бонд Джеймс Бонд был очень крупной звездой на небосклоне собачьего бомонда: он носил звания чемпиона России, Беларуси, Молдовы, Болгарии, Словении, Сербии, Македонии. Бонин же дед с ещё более сложным именем Сирева Сикрет Эгэнт Фор Фоксраш вообще был чемпионом Англии. Такие вот предки, кто не позавидует?
И другие родственники у Бони были весьма важными, увенчанными разными высокими собачьими титулами. И у самого Бони в ушке была татуировка – знак его собачьей избранности. Правда, я так и не смог разобрать, что такое у него там было вытатуированно. Похоже было на какие-то каббалистические или даже масонские знаки, но явно свидетельствующие о принадлежности Бони к высшей касте лабрадоров-ретриверов.
И сам красавец Боня палевого окраса был в российском клубе лабрадоров-ретриверов зарегистрирован и даже посетил однажды, в ранней юности, специальную выставку молодняка. В выданном ему тогда дипломе, у меня сохранившемся, так прямо и написано: «Очень перспективен». Но больше ни в каких собачьих великосветских тусовках Боня замечен не был. Плевали на эту сторону жизни пса его нерадивые хозяева, да и вообще о его экстерьере заботы почти не проявляли. И это, конечно, плохо. С годамии Боня нагулял весомую попу и лишний жирок на боках.
Господи, боже мой, ну почему, почему мы не следили за Бониным весом и тем, может быть, его и погубили? Господи, боже мой…
Глава I
Детство и юность
Хемингуэй Бонифаций Эрнест со своей возлюбленной подушкой
В Северном Бутове
Родился Боня у заводчицы где-то под Можайском. Когда Ульрика ощенилась, жена с дочкой съездили туда и выбрали щенка, повязав ему на лапку особую ленточку, чтобы не спутать потом Боню с его многочисленными братишками и сестрёнками. Был он тогда, как рассказывала жена, слепенький, размером с хомячка и помещался у неё на ладони. А в наш дом Боня попал уже двухмесячным щенком и сразу всех нас признал своей семьёй, даже кошку Муську, которую побаивался и считал, конечно, более влиятельным членом семьи.
И вот таким ещё событием был ознаменован день водворения Бони в наш дом. Выпущенный из корзинки, в которой он приехал от заводчицы, маленький щенок, смешно размахивая большими ушами, сразу бросился мне в ноги, а когда я подхватил его под передние лапки и поднёс к лицу, он, радостно приветствуя меня турбулентными вращениями своего болтающегося между задними лапками золотистого хвостика и слегка пукнув, энергично облизал мои губы и нос своим мягким красным язычком. Когда же я, обильно облизанный, спустил щенка на пол, он помчался в прихожую и победно, но ещё по-девчачьи, присев попкой, насикал в мои башмаки, безошибочно найдя их среди другой обуви, наполняющей воздух нашими разными запахами.
А вечером, когда я устраивался спать на свой диван, Боня золотым мячиком прыгал вокруг, жалобно скулил и потявкивал – просился ко мне, и допросился, и через минуту уже блаженно спал, сладко посапывая у меня под боком.
Почему щенок выбрал меня? Ведь я не сюсюкал с ним особенно, не приманивал, не подкупал вкусняшками. Но так случилось: Боня стал моей собакой. Так было суждено, предначертано на небесах его собачьим богом. А может, и моим (если он у меня есть).
Хемингуэй Бонифаций Эрнест с кошкой Муськой в своей квартире в Северном Бутове
И началась наша совместная с Боней жизнь. Первое время мы нянчились со щенком, как с ребёнком. Кормили творожком со вбитыми в него сырыми яйцами. Поили однопроцентным кефиром, к которому Боня пристрастился и охотно хлебал его всю свою жизнь, и только в последний свой день отказался от этого своего любимого лакомства, бедняга. Но до этого страшного дня было тогда ой как далеко – целая счастливая, в общем, Бонина жизнь…
Проходили недели и месяцы. Боня золотым мячиком прыгал по нашей квартире, иногда приставал к кошке Муське