В круг чтения юноши, помимо любимого Овидия, входили латинские эпиграммы, Вергилий, Гораций, Квинтилиан, Сенека, Стаций, Боэций, а также многие средневековые латинские авторы, старофранцузские романисты, итальянские поэты «нового сладостного стиля». Намного раньше Петрарки он стал почитателем Данте, произведения которого в Неаполе были в большом почете уже тогда. Данте он выделял особо и был многим обязан ему в своем творчестве. В свою очередь мировое дантоведение обязано Боккаччо еще большим. Именно Боккаччо первый провозгласил Данте величайшим поэтом Италии. Лишь богословские сочинения не вызывали в нем интереса.
Привольная жизнь в богатом городе, загородные прогулки, морские путешествия, поездки на курорты (знаменитые со времен римских императоров Байи), забавы, любовные диспуты, дружеская атмосфера светского общества, куда был вхож молодой поэт, умевший нравиться дамам, все влияло на его восприимчивый ум и характер, отличавшийся легкостью, и дало почву для того мира, в котором будут жить герои его первого романа: троянский царевич и его неверная возлюбленная.
Самые ранние произведения (предшествующие «Филострато») – с одной стороны, результат его научных штудий, с другой – дань интересам общества, ценившего всё изящное и прекрасное. К первым относится датируемая 1332 годом «Элегия Констанцы», сохранившаяся в черновой тетради Боккаччо «zibaldone Laurenziano». Темой этого поэтического сочинения на латыни (134 стиха) стало отчаяние влюбленного, оплакивающего смерть возлюбленной. Будучи переделкой латинской эпитафии Омонеи[3], «Элегия» отличается изысканной риторикой, в большой степени отмеченной влиянием Овидия, а также Сенеки, Боэция, Алана Лилльского, Джузеппе Эксетерского и др. В древнеримском источнике (I век н. э.) вольноотпущенник кесаря Августа Атимет Памфилий оплакивает свою любовницу, может быть, жену, с которой был связан еще в пору своего рабства, на что указывает прозвище «конюх», данное Омонеей Атимету. Боккаччо, полностью опуская социальный статус героя, напротив, сосредоточен на психологическом портрете протагониста, человека, чьи чувства крайне обострены из-за постигшего его горя. Таким образом, древняя эпитафия превращена в «любовный роман, диалог между мертвой девушкой и ее возлюбленным, где классическое ядро, воззвание молодого влюбленного смешивается с темными красками и могильным колоритом в средневековом вкусе»[4]. Уже в этом ученическом опыте