Устав от недельной заботы,
Выбрав удачный момент,
Сняв ватник, платок и колготы,
Собрались на week-end в Ташкент.
Наметили планов немало:
Гидропроект, ОблСЭС,
По старым пройтись кварталам,
С камерой или без,
Поехать к Сережиной маме,
Домой сувениров купить,
Ташкентских родных и знакомых
Посылками одарить,
Письмо на Главпочте проверить,
В экскурсии побывать,
Шубу из норки померить
И плов в «Купалах» пожрать.
Наметив программу эту
В трехдневный выполнить срок,
И, нагрузившись пакетами,
Вышли мы за порог.
В 10 – Сережина мама,
В 11 – ОблСЭС,
В полдень по старым кварталам
С камерой бродим и без,
В час – в «Купалах» побывали,
В 2 забежали в «Проект»,
К 3 всем родным и знакомым
Коробки роздали конфет,
Ровно в 4 с Главпочты
Письма послали домой,
В 5 – посмотрели на шубу
И закричали «Бог мой!»
В 6 – в турбюро мы узнали,
Что посмотреть нам и как,
И, не купив сувениров,
В 7 – возвратились в Чарвак.
Оглохнув от шума Ташкента,
Устав от его кутерьмы,
В горах конец week-endа
Продолжить решили мы.
10.04. Суббота. Проснулись под серым небом. Черт побери! А как же загар? Но днем хилое солнце все-таки показалось. На полу комнаты утроили солярий. Ноги торчат с балкона, сами на ковриках мерзнем, но принимаем воздушные ванны. На базаре – мура. День прошел тихо-мирно. Вечером наконец познакомились с нашим живым будильником – ишаком, что будит нас в шесть утра и ревет под окном по вечерам. Умилились до слез, такой он был худенький – черненький лапочка. Дали имя ему Лагман (не путать с узбекским кушаньем!). Про него тут же созрел стишок:
На горной тропке на крутой
В вечерний час под светом лунным,
Подобно статуе немой,
Стоял у скал ишак бездумный.
В его неразвитом мозгу
Всплывали пестрые картины:
Вот он пасется на лугу
В семье ишаче-лошадиной,
С ним рядом и отец, и мать,
Что не дадут его в обиду.
И жалобно тогда поржать
Он был готов лишь так, для вида.
Людей он знал издалека,
И не имел он с ними дела.
Работал ишачок слегка,
Да и считался неумелым.
Потом он вспомнил про нее,
Про серую свою подругу,
С кем радостно делил житье,
Трудился и бродил по кругу.
Она упала прошлый год,
Когда овса гнилого съела.
Ох, как он ржал – несчастный скот,
Как звал, как плакал неумело!
Все это вспомнилось опять
В вечерний час при свете лунном…
Вот почему