Месть длиннее жизни. Татьяна Михайловна Чистова

воду по стеклу, на душе сделалось муторно и гадко. Всплыла в памяти дохлая крыса с оскаленной мордой, голые твари, больше похожие на инопланетных убийц, чем на беспомощных существ, к горлу комок подступил. И тут накатила злость, да такая, что Андрей с силой сжал руль, чувствуя, что гладкая кожа чехла под руками стала шероховатой, даже колючей. На странность эту внимания не обратил, весь кипел от злобы: «две дуры, старая и молодая чтоб вас обеих! Договориться не могут, грызутся, как две суки!» – он и мысленно не стеснялся в выражениях, крыл последними словами и упертую мать, и стервозную Светку ну и себя не забывал. Поганое чувство, что виноват перед обеими, не давало покоя, перед глазами аж потемнело, сквозь полумрак мигнул желтый, затем красный луч. Андрей остановился перед светофором, смотрел на пустую дорогу и все порывался позвонить Светке или матери, или обеим, чтоб сказать, как его задолбала их вражда. И уже к телефону потянулся, когда под колеса «тойоты» кинулась крыса.

      Довольно крупная, даже жирная, проворная, с голым хвостом и сама голая, без единой шерстинки, вся в мелких складочках кожи, отливающих синевой. Прошмыгнула и пропала из виду, Андрей приоткрыл дверцу. Запахло дождем и свежестью, в лужах плавали желтые листья, а крысы не было. Раздались недовольные резкие гудки, Андрей заметил, что на светофоре давно горит зеленый. Тронулся с места, проехал поворот, и тут крыса вернулась, и не одна.

      Их было штук шесть или семь, здоровенных жирных тварей, они катались по проезжей части, подскакивали вверх чуть ли не до тополиных веток и шмякались на мокрый асфальт. Слышался тонкий злой писк, потом твари заверещали громче, одна свалилась на капот и по черному металлу разлилась сиреневая лужа. Андрей смотрел на это яркое пятно, оно быстро меняло цвет, сделалось розовым, потом желтым, позеленело, вода на лобовом стекле отсвечивала всеми цветами радуги, красиво переливалась спиралями и колючими кругами. Крыса вдруг ловко вскочила на короткие кривые лапки, оскалила пасть, дернула голой шкурой и кинулась на Андрея. Он резко нажал тормоз и вывернул руль влево, чтобы сбить тварь с капота.

      Удалось, голая гадина улетела, мерзкий визг стих, вода еще померцала всеми оттенками зелени и синевы, и сделалась обычной, серой, спокойно стекала по лобовухе. Зато дождь стучал сильнее обычного, и тут Андрей сообразил, что это стучат в его дверцу, опустил стекло.

      – Обалдел? – напротив стоял невысокий мужик в полосатом свитере, – машину купил, права купил, ездить не купил, да? Глаза разуй…

      Он говорил что-то еще, пока Андрей приходил в себя. Наваждение спало, лишь руки как судорогой свело на руле и очень жарко, точно в парилке оказался. Увидел, что он выехал на встречку, что «тойота» стоит точно поперек двух сплошных, а на асфальте позади черный тормозной след. Встречные и попутные машины неторопливо едут мимо, народ из них кто лениво кто с опаской поглядывает на «тойоту», но, вроде, все обошлось. Если не считать штрафов, разумеется: на светофоре висит камера, и от всевидящего ока еще никто не уходил.

      – Может, помощь нужна? – мужик в