По мнению исследователя, знаменитая формула С. С. Уварова «самодержавие, православие и народность» надолго предопределила характер массового образования и формирования национального сообщества в России. Каждая версия национальной идеологии строилась на идее органического целого – неразрывном соединении империи, нации и управляющих структур исполнительной власти. Сохранение и усиление мощи и авторитета всего государственного целого, расширение его масштабов и сферы влияния мыслились российской элитой как главные задачи национальной политики.
Таким образом, «национальное» начинало мыслиться лишь как этноконфессиональная общность подданных великой державы, империи, символизируемая собственными репрезентативными фигурами царей, полководцев, великих ученых и писателей, значимых не самих по себе, а исключительно в качестве иллюстрации величия и мощи всего целого, как аргумент самодостаточности России в ее постоянных усилиях сопоставления с символическим фокусом мира – «Европой». Формирующаяся национальная культура мыслилась не как совокупность уже имеющихся достижений, сколько как «почва» будущего величия державы, своего рода манифестация или залог будущего признания другими «народами». Серьезных попыток научного описания и анализа структуры русской идентичности (за редким исключением работ дореволюционных историков – В. Ключевского, П. Милюкова и некоторых других), тем более – изучения ее изменений, практически не предпринималось. Катастрофа 1917 года и последовавшие затем гражданская война, террор, эмиграция лишь законсервировали позиции сторон в этой дискуссии, но мало что в принципе добавили к ней, если не считать большевистского идеологического проекта форсированной индустриализации России и создания нового, бесклассового советского общества.
Современная структура национальной идентификации, по мнению Л. Д. Гудкова, сложилась в брежневские годы, хотя важнейшие ее компоненты и направляющие (имперская и великорусская), без сомнения, сформировались гораздо раньше, к началу ХХ века и были