В срочном порядке стали прокладывать пути от Читы до Владивостока уже по своей территории, вдоль реки Амур и закончили только в 1917 году.
В 1945 году Советский Союз вернул контроль над Маньчжурской железной дорогой полностью, но в 1950 году товарищ Сталин решил безвозмездно передать её китайским друзьям со всем сопутствующим оборудованием и подвижным составом.
Один великий российский правитель решает продать Аляску, взяв в качестве оплаты рельсы, для прокладки железных дорог. Другой великий ум, прокладывает участок железной дороги длинной более двух с половиной тысяч километров от одного российского города к другому через территорию чужого, и в те времена очень нестабильного государства, вбухав в этот проект одних только рельс гораздо больше, чем получили от продажи Аляски.
Третий великий ум просто дарит эту железную дорогу стране, выбравшей правильный, по его понятиям, путь развития.
Практически до 1952 года, отец Евгении Петровны находился в Харбине, изредка приезжая в Читу навестить дочерей, привозя, в огромных, оббитых дерматином и укреплённых стальными уголками чемоданах, шёлковые ткани и изделия из шёлка, а ещё фарфоровую посуду. Однажды, почему-то, привёз много японских наручных часов, правда, дешёвой штамповки. Но это было поначалу, в дальнейшем поток вещей изрядно сократится.
Уже в начале 1947года вернулся из Маньчжурии Фёдор. Но в отличии от отца Евгении Петровны, привёз только канистру спирта, опять же десяток дешёвых штампованных часов, и… очередную контузию, от которой не только снова потерял слух, но ещё стал не очень уверенно держаться на ногах, опираясь при ходьбе на трость. Спирт и часы собрали ему сослуживцы, узнав, что комиссован и возвращается домой.
В Маньчжурии Фёдор руководил бригадой, занимаясь перекладкой рельс с узкой японской колеи, на более широкую, принятую в России. Тогда в этой области Китая было неспокойно. Там одновременно действовали разномастные отряды. Некоторые, якобы, поддерживали Чан Кайши, но много было и просто собравшихся в шайки вооружённых бандитов, или, как их называли в Китае– хунхузов, без определённой идеологии и руководства.
Видимо, один из таких отрядов и заложил фугас под железнодорожные пути, на котором подорвался ремонтный поезд с Фёдором и его бригадой. Погибшие и раненые были в основном среди работников – китайцев, ехавших на открытой платформе, но и Фёдору досталось, – опять получил контузию. После подрыва, хунгузы сделали несколько выстрелов, но их быстро отогнали плотным ответным огнём.
Вспоминая о Маньчжурии, Фёдор рассказывал, как поначалу было очень сложно работать с китайцами. Манзы – так там называли простых китайских чернорабочих, не обращали особого внимания на крики и