– Батюшки – Светы! Да выжил-то как!? – с изумлением воскликнула сначала одна из женщин, а за ней и другие.
Привлечённые возгласами, к ним подошли мужики, и сандалик Кости пошёл по рукам.
Григорич спросил у Лариски: есть ли отверстие от выхода молнии на другом сандалике, и услышав, что на втором дырка тоже есть, с умным видом начал рассказывать о шаговом напряжении при ударе молнии
Когда очередь дошла до отца Лариски – дяди Павла, он тоже подёргал за центральный шпенёк, намертво приварившийся к пряжке, осмотрел дырку в подошве и обращаясь к дочери спросил:
– Мамка Костю осматривала? Сказала что?
– Сказала, – с ним всё хорошо, всё в порядке, – громко заявила Лариска, а шёпотом для отца добавила: – Мать как-то странно всё это говорила, кажется, с Костиком что-то не так.
Лариска верно заметила, – её мать была явно чем-то сильно озадачена. Как только Костика завели в дом, Любочка вместе с Евгенией Петровной, догола раздели мальчика и внимательно всего осмотрели. Они не нашли ни ожогов, и, вообще, никаких следов от молнии, но заметили другое и этим были крайне удивлены, – уродливый красный шрам, тянувшийся у Костика от уха до плеча, исчез.
Костик заполучил шрам, опять же, когда был вместе с Генкой. В тот день Евгения Петровна расщедрилась, и уступив нытью Кости, выдала им деньги на мороженное. За ним ребята отправились в центр города, где на площади, перед Дворцом Культуры, стояла палатка с мороженным.
Сокращая путь, они пошли по тропинке через овраг. Около мостика через ручей, протекающий по дну оврага, Генка нашёл кожаный чехол с очками внутри.
У Генки было какое-то встроенное внутреннее чутьё, позволяющие избегать неприятностей, но тогда он увлёкся очками: то приближая, то удаляя, постоянно рассматривал через их стёкла кожу на руке. В общем, потерял бдительность и выскочившая навстречу компания малолетней шпаны, из стоящих за оврагом бараков, явилась для него полной неожиданностью.
Один из пацанов нёс, держа за разорванный край, горящий резиновый мячик. Ни на секунду не задумываясь, он с криком: «Лови дярёвня!» швырнул горящий мячик в их сторону. Генка отпрыгнул, а Костик, идущий следом, среагировать уже не успевал, и только смог повернуть голову, спасая глаза. Мяч ударил его за ухом и отлетел, но горящая резина прилипла к коже и продолжила гореть. В результате у Костика остался красный уродливый шрам за ухом, как все думали на всю жизнь, и вот, после удара молнии, шрам неожиданно исчез.
Первой, осматривая Костю, это заметила Любочка. В день, когда он получил ожог от горящей резины, Генка отвёл Костика к себе домой, где Любочка сразу обработала ожог, а затем ещё приходила понаблюдать и приносила мазь для лучшего заживления.
Любочка, увидев отсутствие шрама, указала на это чудо с Евгении Петровне, и они вместе решили никому об этом не рассказывать, – не привлекать излишнего