Карибский капкан. Давид Павельев

Менялись всё, но при этом не менялся принцип: «Их имена засекречены – о них слагают песни». К постаревшему Харитонову относились с непременным уважением, как к тому, о ком в своё время слагали песни. Но всё же, Харитонов любил сравнивать это уважение с тем, как относятся к музейному экспонату. С таким же трепетом отнеслись бы и к его фотографии на доске почёта. К настоящей работе его привлекали всё реже, ибо были молодые прогрессивные специалисты, а он… он, Кондрат Архипыч Харитонов, полковник, блестящий стратег, маэстро партизанской войны и несостоявшийся министр обороны одной банановой республики, постепенно устаревал. Как любого робота, его сменяли усовершенствованные роботы нового поколения. Это окончательно выбило его из седла.

      Он сделался угрюмым и ворчливым, хоть и в молодости он был не очень то веселым. Тогда он внешне напоминал гранитную статую, но когда требовалось пойти на контакт, провести вербовку или просто что-нибудь разузнать, он умел быть весьма обаятельным: умел непринуждённо шутить, изображать компанейского парня. Теперь же, если его приглашали на какое-нибудь совещание, чаще как консультанта по историческим вопросам, Харитонов развлекался тем, что когда какой-нибудь оратор с блеском в глазах предлагал свой проект, напирая на его достоинства, выискивал все минусы данного проекта и высказывал их в полном объёме, со всей пугающей откровенностью.

      Таким поведением он добился своей цели: к нему перестали относиться как к трогательному артефакту и лицу с доски почёта. Большинство его сотрудников стали проклинать тот день, когда Харитонов отказался от министерского портфеля в банановой республике.

      Однажды, весьма крупный начальник, взбешённый тем, что Харитонов растёр в пыль его «блестящий» проект касательно очередной реформы подразделений, и ещё больше тем, что тот прервал его на середине, не дав насладиться собой в полном объёме, воскликнул:

      – Слушайте вы, предложите ваш проект, раз вы такой умный!

      – Увы, это не входит в мои обязанности, – невозмутимо ответствовал Харитонов.

      – А критиковать всё, что бы я не сказал, это входит в ваши обязанности?

      – Так точно. Я отстаиваю принцип объективности.

      – Что это за динозавр?!! – ревел тот же начальник уже на другом совещании, на которое Харитонова благоразумно не пригласили.

      – Это Харитонов, – робко ответил кто-то из заместителей, вытирая потные ладошки о брюки с лампасами.

      – Кто это такой?

      – Не знаю… Когда-то он проводил блестящие операции в Латинской Америке… не помню, в какой стране…

      Начальник плотно сжал губы от того, что злобу пришлось сдержать.

      Личность, окутанная дымкой таинственности, в том ведомстве всегда пользуется уважением. Несмотря на все выходки, авторитет Харитонова продолжал оставаться довольно высоким, и ссориться с ним никто не хотел. Никто не знал, какими секретами обладал старый КГБешник. После того, как всесильная организация распалась на несколько частей, в суматохе многие сотрудники «старой школы»