Нечто удушливое, чуждое вползло в лабораторию и растеклось по лицам. Оно не могло иметь отношения к этому коллективу, где средний возраст работников не превышал и тридцати. Об этом здесь не думали всерьёз, и если вспоминали иногда в разговоре, то как о чём-то отстранённом, неконкретном.
От невнятного неуюта, необъяснимой вины стало трудным выдержать взгляд сослуживца, все начали безцельно пошагивать из угла в угол, поправлять на столах папки с документацией, трогать на окне кактусы, время от времени выдыхая: «да-а-а», «ну вот», «вот так вот».
Стол, за которым обычно работал Алексей Глебович, чудовищно зазиял отсутствием хозяина, обособился и утратил прикладной смысл. Вокруг него образовалось непересекаемое никем пространство, хотя ещё минуты назад каждый мог спокойно подойти и вынуть из верхнего ящика линейку, калькулятор или справочник.
– Давайте… это… – глухо вытолкнул сквозь пересохшие губы Берцов и достал из коричневого портмоне новенькую «пятёрку».
Народ суетливо, словно досадуя за свою недогадливость, забродил пальцами в сумочках, кошельках и карманах.
Берцов на полчаса исчез, потом появился вновь, покашливая и потирая седеющие виски.
– Андрюша… – он обвел взглядом присутствующих, – и ты, Олег. Поступаете в распоряжение Дмитрия Денисовича Свинаря. Сейчас подойдёт заводской «Икарус». Поедете на квартиру к Алексею Глебовичу. И Надя с Леной. Девочки, поможете приготовить там…
Вошёл Свинарь, буксируемый собственным животом, нависшим на низко приспущенный ремень:
– Так, молодые специалисты, в кладовой получите тулупы. А то помёлзнете. – Он с одышкой поворотил к Олегу лицо – горький выжатый лимон. – Поделжи.
Олег ощутил атласный холодок двух квадратных красных подушечек. «Интересно, откуда это?» Вместе с курильщиками вышел на лестницу. Андрюха, самозабвенно сделав первую затяжку, с дымом вытолкнул в пегую бороду:
– Ты… когда-нибудь… копал могилу?
Олег отрицательно помотал головой и почувствовал, как свинцово стягивается в узел спина.
– Мороз дикий. Земля как камень. – Бубнил Андрюха. – Наверное, наливать нам родичи будут. А пить сегодня нет настроя.
На площадку выкатился Свинарь.
– Тулупы отменяю. Лыть не будем. Сначала – на квалтилу, а потом – в молг. Спускайтесь, а я – в плофком, за «бабками».
У автобуса уже ждали. Худая женщина в жёлтой дубленке и алых губах и матёрый мужичара в шубе – обладатель выдвинутого лба, который не удалось целиком закрыть кроликовой ушанкой. Обоих Олег несколько раз видал в отделе.
Матёрый скатал газету в трубочку и, пропустив женщин в «Икарус», чуть наклонился, почти изящно ухватил себя за ноздри и со свистом вытолкнул из них содержимое. Сделал полшага назад и с оттяжкой, смакуя, молодецки шваркнул оземь всё, что оставалось в пальцах: «зарраза!» – разогнулся, подмигнул и пошевелил в воздухе пальцами, словно протирая их о воображаемую ткань – «ага!».
– Быстленько,