Вдова мельника Агафья, несмотря на траур, оказала мне потрясающе радушный прием. Стоило мне выйти из гостевой спальни, она тут же пригласила меня на чай с крендельками, после чего собрала кушаний в дорогу. Равно как и представителей закона, я не стал посвящать Агафью в подробности давешних событий: возможно, она уцелела лишь чудом, и обременять ее опасными знаниями было бы довольно глупо. Пообещав сурово отомстить за смерть Захара, я покинул мельницу и отправился на главную площадь Антипова, где всегда можно было застать свободного извозчика.
К обеду мы уже добрались до Белого камня – престольного града Южной префектуры, неприветливый вид которого крайне плохо сочетался с воодушевляющим названием. Угодные властям историки потчевали народ легендой, согласно которой на месте города некогда располагалась грандиозная крепость – разумеется, белокаменная, – но в это сложно было поверить, поскольку даже самые древние междоусобицы обходили стороной как эти места, так и вообще всю префектуру: тут попросту никто не жил. Гораздо более вероятной мне представлялась версия, озвученная в приватной беседе потомком одного из первых префектов. Он утверждал, что десяток унылых однотипных строений, помимо которых в городе, по сути, ничего и не было, возвели на пустом месте вдали от обжитых территорий целенаправленно, желая тем самым отделить правящую верхушку от челяди. Если это действительно было так, то задумка оправдала себя на все сто: редкий житель, пребывая в здравом уме, решил бы посетить Белый камень без особой на то причины.
У меня подобная причина имелась – и далеко не впервые. Государство никак не регламентировало свое отношение к религии, но чтило ее весьма высоко; по этой причине все церковное руководство традиционно размещалось как можно ближе к светскому, и это немудреное правило выполнялось на всех уровнях от престольного града Центральной префектуры до самых скромных поселков. Так и на окраине Белого камня проживал местный Владыка, с которым я хоть и не состоял в дружбе, но имел весьма регулярное общение. Как и большинство сановников, он уважал и даже немного побаивался меня из-за давно покинутого мною поста, но не видел во мне даже равного, никогда не оставляя напыщенного тона ментора.
В тот самый момент, когда моя коляска остановилась рядом с воротами резиденции Владыки, ее обитатели в полном составе готовились к обеденной трапезе, неспешно располагаясь за помпезным овальным столом, занимавшим большую часть пространства веранды. Завидев мое приближение,