– Мне говорили, – глухо сказал Андрей, – еще когда мы сюда только собирались, что вы тут специально… Своих, местных, жалко, а приезжих… А если жертву вовремя принести, то местных не трогает. И наводнений не бывает, и рыба хорошо ловится. Еще на удачу можно… Я тогда не верил.
– Да что же это такое! – возмутился Игорь Степаныч. – Вы меня за кого тут… Вы вот, неверующий, какого черта полезли к этому рыбаку, а?
– А при чем тут…
– А при том. То есть лично я этого вашего деда, конечно, не видел, но подозреваю, что вполне может быть. Говорят, у некоторых тут есть даже личные договоренности – подвезти к определенному месту, подать знак. Зато потом, как вы говорите, рыба будет хорошо ловиться. И на удачу можно. Или еще на что.
– И вы это все знаете и ничего…
– А что я могу? Что я лично могу, а?! Если даже они там, наверху… Я вам говорил про официальный запрет спасения на воде, а? Вот эти ребята, которые вас вытащили, они теперь будут месяц оправдываться, объяснительные писать, доказывать, что вы просто поскользнулись и случайно упали в море, и не было никакого умысла и пожелания либо претензии иной стороны. А как это доказать, скажите на милость? Эту самую иную сторону в суд вызвать?
– А зачем тогда они вообще нужны, эти ваши спасатели, если так? Окурки с пляжа собирать?
– Нет, ну как дети, – всплеснул руками Игорь Степаныч. – Вы, молодые, вроде уже взрослые с виду, а на деле… Зачем-зачем? Затем, что покуда присутствуют хотя бы внешние атрибуты государства, пусть уже и без внутренней сути, государство существует. Покуда основные массы верят, что власть их скорее оберегает, чем обирает и убивает, – власть на этой вере и будет держаться. А для наглядности, главное, своевременно указывать, от кого в данный момент они нас оберегают. От капитализма, американских шпионов или глубоководных чудовищ. И тут неважно, что чего-то из этого не существует, а от чего-то уберечь просто невозможно. И скажите спасибо, Андрюша, что вы не маршируете строем с песнями прямо в пасти этих чудовищ и не ведете туда за ручку своих детей и любимых. Возможно, это только пока – потому что сейчас нет надобности. Потому что при умелом политическом вальсировании устроить это проще простого. Да уже и ходили. И пойдете снова, если они захотят.
– А вы? – помолчав, глухо спросил Андрей. – Вы – нет?
– А я отходился. Хватит.
– Тогда что вы тут шепчетесь со мной в кустах?
– А вот как раз потому, что отходился, – усмехнулся Игорь Степаныч. – За то, что я вам тут говорил, расстреливают, знаете? Да и за то, что вы тут слушаете.
– Не пугайте.
– А я не пугаю. А советую. Уезжайте отсюда. Сегодня выспитесь, а завтра собирайтесь и… Хотите, я вас