В таком виде – усевшихся на скамейку верхом и пылко признающихся друг другу в супружеских чувствах («Мистер Гэдфорт, в сравнении с этой картиной вы подлинное произведение искусства!» – «Ах, благодарю вас, миссис Гэдфорт, и должен заметить, меня привели в восхищение слегка порнографические фигурные кусты, что вы организовали на задней лужайке»), – их и обнаружила леди Кэмпбелл.
Стоило двери отвориться, как Джорджиана застыла – от накативших стыда и ужаса она была готова воспламениться. К ее удивлению, леди Кэмпбелл не выглядела сердитой – лишь усталой.
– Умой лицо и возьми плащ, Фрэнсис, – негромко сказала она. – Отец говорит, что пора уезжать. – И, ничего не добавив, развернулась на каблуках и вышла.
Джорджиана, совершенно раздавленная и униженная, взгля нула на Фрэнсис, полагая увидеть ее в таком же состоянии, однако Фрэнсис, похоже, только рассердилась.
– Ну вот, пожалуйста. Стоит забрезжить хоть слабенькой надежде на веселье, как моя мать душит все на корню. Она ужасная зануда.
Фрэнсис стянула с себя сюртук, оставшись в одной нижней юбке, и принялась одеваться, а залившаяся краской Джорджиана стащила через голову платье миссис Гэдфорт и аккуратно повесила его обратно в гардероб. Фрэнсис оставила сюртук мистера Гэдфорта валяться на полу, отступила в сторону, словно не имела к нему вообще никакого касательства, а потом попросила назад свое кольцо.
– Как бы то ни было, надеюсь увидеть вас на следующем приеме. – Уходя, девушка помахала Джорджиане рукой. – Было приятно познакомиться, миссис Эллерс.
Снова оставшись одна, Джорджиана собрала с пола раскиданную одежду и спешно развесила по местам. Вернув в шкаф сюртук мистера Гэдфорта, она побежала на первый этаж, гадая, что подразумевала Фрэнсис под «следующим приемом», и налетела на Бёртонов.
– Господи, чем ты занималась, Джорджиана? – воскликнула тетя. – Почему ты такая красная? Ты упала? Тебе нездоровится?
– Вовсе нет, со мной все хорошо, – ответила Джорджиана и коснулась щеки тыльной стороной ладони. Щека была горячей.
– Ну что же, тогда пойдем, – сказала миссис Бёртон, рассматривая племянницу с крайним подозрением. – Твой дядя съел несвежего винограда и скверно себя чувствует. Мы едем домой.
Глава 2
В доме Бёртонов было не особенно много комнат, и убранство их отнюдь не отличалось роскошью, однако эту скудость восполняла – так, по крайней мере, казалось Джорджиане – уютная и хорошо укомплектованная библиотека, окна которой выходили на запад и позволяли наслаждаться последними лучами уходящего солнца. Мистер Бёртон вел нескончаемую войну с охватившим особняк упадком – обои вздувались пузырями, на мебели виднелись изъяны, с которыми не мог справиться никакой лак, – и хотя упадок распространялся и на библиотеку, Джорджиана считала, что он ей не вредит. У нее вошло в привычку уединяться здесь после ужина, чтобы провести несколько