Какой чудесный сон – век бы не просыпался, мечтательно подумал он. Но тут ему в деталях припомнился чудовищный кошмар с попыткой расчленения его тела бывшей супругой. «Тьфу, ты, дьяволщина! – воскликнул он в сердцах и даже плюнул. – Привидится же такое». А что, она могла бы, пришла в голову сакраментальная мыслишка, однако он тотчас пресек подобные предположения – жена цезаря вне подозрений, пусть даже бывшая. Пора возвращаться в реальность, сказал он себе. Сейчас восстану, выпью кофе, немного приду в себя и схожу в магазин. Нет, сначала покормлю кота, потом выпью кофе и только потом в магазин. Начинался новый день. Один из отпущенных ему в этом прекрасном и жестоком мире 36525 дней, конечно, если он доживет до ста лет.
Почти до самого вечера он жил размеренной жизнью обывателя. Принес из супермаркета продукты и полуфабрикаты. На обед разогрел в микроволновке котлеты с картошкой – не сказать, чтоб очень вкусно, но вполне съедобно. Салат оливье из магазина, аккуратно упакованный в контейнер, показался ему едва ли не домашним. Дневная суета отнимала время и занимала мысли. Он позвонил в издательство и поговорил со своим постоянным редактором Анфисой. Великолепной Анфисой, как он ее мысленно называл. Беседовали долго и не совсем по делу: делились последними новостями. В течение дня ему несколько раз звонили какие-то необязательные люди, без общения с которыми можно было вполне обойтись, однако грубо отшить их не позволяла элементарная вежливость, чем беспардонно пользовались эти завзятые хронофаги.
Это постоянное мельтешение занимало время и создавало иллюзию полезной деятельности, однако на краю сознания настойчиво крутилась мысль, что надо бы глубже разобраться в истории со зверским расчленением молодого рэпера. Как могли эти две внешне нормальные женщины так поступить с мужем, зятем и отцом малолетнего сына, которому было сказано, что папа на несколько дней уехал в командировку. Неужели у них не возникло ни малейшего раскаяния?! То, что сотворила Марьяна, дело без сомнения дьявольское. Она не только убила своего мужа, но и погубила свою бессмертную душу. К сожалению, мало кто в наше время задумывается о своей драгоценной душе, еще меньше – о существовании неприкрытого зла, овеществленного и вполне реального.
Собственные размышления о высших материях показались ему несколько поверхностными и тривиальными. Хотелось нырнуть глубже и докопаться до истинных мотивов поступков обеих женщин, тем более, подобная возможность имелась, хотя он все откладывал ее на потом, как прячущий вкусную конфетку ребенок, готовый насладиться ею в одиночестве. Решено, сказал он себе, сегодня же напрошусь в гости к Эзопу, мудрейшему другу, личному психиатру и пр., и пр. Прозвищем Эзоп во