– Чтобы помочь ему? Он ведь даже не замечает тебя.
Уязвленная в самое сердце, я отворачиваюсь. Она никогда не произносила этого вслух.
– Я хочу чувствовать себя полезной.
Рафи вздыхает:
– Ты ненавидишь его не так сильно, как я.
Подобное обвинение я слышу уже давно. Но Рафи легче ненавидеть нашего отца – он-то признает ее существование.
– Я ухожу не навсегда. По словам Доны, обеспечение безопасности руин продлится два месяца.
– Обеспечение безопасности руин? Если хочешь обмануть Палафоксов, то перестань хотя бы изъясняться как военный советник. – Рафи подходит к окну и смотрит на сад. – Почему люди воюют за этот ржавый мусор, мне никогда не понять.
– Всем нужен металл. Мы не можем снова рыть ямы в земле.
– Потому что таким образом ржавники практически уничтожили весь мир, – цитирует она. – Может быть, в режиме Красоты и было разумное зерно. Если бы все по-прежнему оставались пустоголовыми красавцами, не было бы всех этих войн.
Я смеюсь над ней – должно быть, она шутит.
Режим Красоты закончился незадолго до нашего рождения. В ту пору всем людям по достижении шестнадцати лет делали операцию. Ты становился красивым, но в этом превращении крылся и иной замысел – менялось твое сознание.
Красавцы и красотки никогда не оспаривали власть и всегда использовали ресурсы в надлежащих количествах, не более того. Города потребляли энергию, выделяемую только солнечными батареями, и перерабатывали каждый кусочек металла. Ржавые руины забросили, превратив их в стратегический запас, чтобы человечеству больше не приходилось опустошать недра земли.
Но вскоре появилась девушка по имени Тэлли Янгблад, которая стала первой мятежницей. Она свергла режим Красоты, после чего все люди вдруг стали мыслить самостоятельно. Эту реформу свободомыслия назвали «Чистым разумом», когда все пустоголовые красавцы и красотки разом очнулись. Изголодавшиеся по развитию города были готовы расширяться.
Однако свобода, увы, ведет к разрушениям.
В царящем хаосе власть захватили люди вроде нашего отца. Они принялись возводить новые сооружения, строить целые города, гнаться за очередными партиями металла. Теперь руины стали не просто напоминанием о жадности ржавников, а приглашением к тому, чтобы начать все заново.
Тэлли, может, и пропала, но до сих пор находятся мятежники, которые считают, что руины необходимо оставить в покое.
– Тебе не понравится быть пустоголовой красоткой, – возражаю я. – Они получали микротравмы мозга!
Рафи пожимает плечами.
– Зато они все время были счастливы. Им не приходилось беспокоиться из-за того, что их убьют. У них не было войн.
– Потому что для войн они были слишком тупы!
Она качает головой.
– Подобные остроумные высказывания не обрадуют твоих хозяев.
– Тогда я буду просто молчать. Они не заставят меня проявлять остроумие.
– Думаешь, проблема только в твоем остроумии? – Рафи начинает