– Ну и что? Мало ли, что у нее в голове? С виду – со всем согласна, а в душе ветры веют.
После этих слов оба Вильских уставились на Киру Павловну с нескрываемым любопытством. Далекая от поэтичности любого рода, не признававшая поэзию как вид искусства, перелистывавшая только «Книгу о вкусной и здоровой пище», она нечаянно создала в своей речи образ, как нельзя более точно характеризующий предполагаемое Марусино состояние. Девушку сразу стало жалко, о чем не преминула заявить Анисья Дмитриевна – сердобольная защитница всех обиженных и несчастных.
Женька неожиданно почувствовал себя виноватым, и перед его глазами всплыли многочисленные картины, главной героиней которых выступала Маруся Устюгова. То она краснеет, то бледнеет, то заикается и вздрагивает, когда он вырывает у нее из рук тубус… А цветы? Цветы, которые она ему подарила, когда они давали отчетный концерт перед преподавателями, комитетом комсомола и всеми желающими послушать. Главное, никому из «Эврики» цветов не подарили, а ему подарили. «Надо же, не побоялась на сцену забраться!» – тепло подумал о Марусе Вильский.
– И что же мне делать? – растерянно развел он руками и посмотрел сначала на отца, потом на бабушку.
– Может, с Марусей поговорить, чтобы не было никакой двусмысленности. Объяснить ей, – предположил Николай Андреевич, всерьез обеспокоенный судьбой теперь уже не Женечки, а несчастной Машеньки Устюговой. – Мы, – хмыкнул он и мельком взглянул на супругу, – в некотором роде за нее в ответе перед Василием… Даже не знаю! – расстроился старший Вильский и махнул рукой.
– Поговори с ней, Женечка, – заволновалась Анисья Дмитриевна. – По-хорошему поговори, по-доброму.
– Не надо! – громко отчеканила Кира Павловна и обвела семейство торжествующим взглядом.
– А что надо? – с вызовом переспросил мать Женя.
– Замуж ее выдать надо! – заявила Кира Павловна и, как первоклассница, старательно сложила перед собой маленькие руки.
– За кого?! – в один голос воскликнули отец и сын и уставились на нее в недоумении.
– Я вам скажу за кого, – только было открыла рот Кира Павловна, как ее мать с неожиданной для себя резвостью выпалила:
– За Фелю Ларичева.
По реакции матери Женя понял, что бабушка невольно присвоила себе то, что Кира Павловна собиралась выдать за неожиданное, но в корне прозорливое решение. У нее даже на секунду испортилось настроение. Но, поймав строгий взгляд мужа, Кира Павловна собралась с мыслями и коротко изложила суть дела:
– Я думаю, – зачертила она пальцем по скатерти, а потом легко вскочила из-за стола и заходила челноком по комнате, – надо их познакомить. И – поженить.
– Ты чего, мам? – задал резонный вопрос Женя. – Прямо вот так познакомить и сразу поженить?
– А что? –