Я лежал, прикрыв глаза, и с меня потоками тёк пот. Как в бане в парной. И это с полкружки бульона. Голова наполнилась тяжестью, и клонило в сон. Но тут я почувствовал присутствие ещё одного человека. Похоже, тётка Дарья пришла. Больно уж аура у неё характерная.
– Здравствуй, Настёна, – послышался знакомый голос целительницы. – Ну, как вы тут? Как наш болящий? И чегой-то дядьки твоего не видать.
– Ой, здрасти, бабка Дарья, – радостно вскинулась Настя. Похоже ойкать у неё войдёт в привычку. – Всё хорошо у нас. Я шулю[2] сварила и Витюшу бульоном напоила. Как вы велели, полкружки дала. А он всё сам выпил, и его не стошнило. Только потом весь исходит. Уж я его вытирала-вытирала, а он всё идёт и идёт. А дядька Андрей в Чагоян уехал с самого ранья. Шкуры и мёд повёз сдавать, новости узнать. Обещал к вечеру вернуться.
– Ну, давай посмотрим твоего Витюшу…
С этими словами тётка Дарья откинула занавеску и подошла к изголовью. Прикрыв глаза, она протянула к моей голове раскрытые ладони и остановила их сантиметрах в десяти от меня. Своим вторым зрением я увидел, как в мою сторону от её рук потянулись тоненькие светящиеся веточки (хотя точнее было бы назвать их щупальцами, но это звучит немного неприятно).
Это что, она собралась залезть ко мне в голову? Ага, счаззз. Сосредоточившись, я протянул навстречу свои ветви, а они были заметно ярче и толще, и мысленно слегка шлёпнул ими по чужим. Ха, шок – это по-нашему. Глаза целительницы распахнулись. Никогда не видели глаза размером с блюдца? А я вот увидел. Тётка Дарья с обалдевшим видом плюхнулась на стоявшую рядом с моей лежанкой табуретку. Ошарашенно покачав головой, она певуче произнесла:
– Силё-о-о-он. Нечего сказать. Такой силы я ещё не видала. Ну всё-всё, прости старую. – Она приложила свою ладонь к груди и чуть склонила голову. – Более такого не сделаю.
Настёна, ничего не понимая, с удивлением переводила взгляд с меня на целительницу и обратно.
– Ну, ты чего нас разглядываешь, будто никогда не видала? – с улыбкой поинтересовалась тётка Дарья. – Не прост у тебя братец, ох, не прост. Неси, давай, воду тёплую, оботрём его, да ещё шулей напоим.
Чистый и относительно сытый, я умиротворённо полудремал на своей лежанке.
– Нин хао! – раздалось от двери, и в горницу, почтительно склонившись, зашёл давешний китаец. – Здравствуйте! Как ваше здоровье?
Что интересно, обращался он ко мне, а не к находившимся здесь же Насте и тётке Дарье.
– Ой, здравствуйте, уважаемый Шэн-ли. – Настёна привычно уже ойкнула. – Проходите, пожалуйста. Я сейчас чаю поставлю.
– Здравствуй, Шэн, – степенно поздоровалась целительница. – Всё, слава Богу, хорошо. Теперь болезный наш точно оклемается и на ноги встанет.
– Сапасиба,