Альде оставалось лишь вернуться к своей комнате – знакомому, хоть и ненадежному убежищу. Но и туда попасть оказалось непросто, потому что у дверей ее дожидалась Римильда.
– Я действительно не помню номера, – устало улыбнулась Альда.
– Может быть. А может, и нет, наверняка я не узнаю. Но я здесь не за этим.
– А зачем тогда?
Нельзя сказать, что она так уж хорошо знала Римильду. Но Альда привыкла к тому, что хилер обычно уверена в себе и чуть насмешлива, порой высокомерна. Теперь же Римильда пришла к ней смущенной и как будто… виноватой?
– На собрании тебе могло показаться, что я одобряю бридинг-программы, но это не так, – сказала хилер. – И я никогда в них не участвовала, хотя могла бы. С моими способностями несложно подменить плод за время, в которое его мать делает вдох-выдох. Но я никогда этого не делала, вопрос принципа.
– Приятно знать. Это все?
– Почти. Еще я хотела сказать то, о чем мы решили не говорить на собрании. Все ведь видят, что с тобой происходит.
– Много что.
– Я говорю о нем, – указала Римильда. – Послушай… Я знаю Триана много лет. Он был со мной – и был со многими другими женщинами. Я об этом прекрасно осведомлена, иногда это происходило в моем присутствии…
– Фу.
– Да не в том смысле! Или в том, но не совсем… Короче, ты меня поняла. Он ко всем женщинам, которые были с ним, относился одинаково… Кроме тебя. Я это еще на Адране заметила. И я прекрасно знаю, что произошло между вами на Хионе, я такое легко чувствую. Так вот… Ты не одна из тех, кто был раньше. Я не представляю, что случилось между вами перед его уходом, но ты должна помнить: как только у него появится малейшая возможность, он вернется к тебе… Если, конечно, останется жив.
Шарлотта Мю прекрасно понимала, что ее могут здесь убить. А смерть на этой станции, зависшей на орбите вечно гневающегося газового гиганта, – это не просто смерть. Это уничтожение существования. Твое имя исчезает изо всех документов. Твоей команде просто велят тебя больше не ждать, не объясняя причин. Твое тело обращают в прах и отдают тому самому гиганту, чтобы его грозы поглотили последние клетки, бывшие когда-то тобой.
Воображение рисовало сцены ее поражения и кремации с удивительной точностью. Шарлотте удавалось оставаться спокойной лишь внешне, внутри как будто ледяная вьюга поселилась. Это все так глупо, так несправедливо… Ну зачем? Зачем битвы, зачем риск и боль? Она бы на все согласилась, приняла бы любой номер, лишь бы ее оставили в покое! Но Легион такой вариант развития событий не устраивал. Шарлотте пришлось явиться на станцию по первому зову.
Она всегда ненавидела подтверждение квалификации. Как правило, такие испытания ничего не меняли – все оставались при своих номерах, просто усталые и окровавленные. Однако на этот раз устоявшаяся система должна была сдвинуться, ведь Виридиана Тассин умерла.
Когда Шарлотте впервые