Часы показывали шестнадцать, обещая скорое окончание рабочего дня, поощряя сотрудников редакции строить планы на вечер, когда в офис заглянул богато и стильно одетый мужчина привлекательной внешности. Это был Угрюмов, непонятно как проскочивший мимо охраны, дежурившей на первом этаже. Уверенным шагом он миновал коридор, оказавшись у двери кабинета Сычевой.
– Тук, тук, – проговорил мужчина отрывисто и громко, заглядывая в кабинет. – Не помешаю? Всего пятнадцать-двадцать минут.
Софья сидела за компьютером одна. Ее тонкая кофточка черного цвета оказалась расстегнутой на одну пуговку сверху, а тонкие пальцы с раскрашенными синими цветочками ногтями плясали по клавиатуре, складывая буквы в предложения, а предложения в текст.
Софья сразу узнала вошедшего. Она откатилась на стуле от компьютера, выпрямив спину и расправив плечи.
– Что тебе надо?
– У меня предложение. – Мужчина присел на короткий желтый диванчик, с одобрением ощупав его мягкую набивку.
– А у меня совещание через десять минут, – ответила Софья, почесав бровь, выдавая жестом вранье.
– У тебя сотрудники уже на расслабоне, каждый о своем мечтает. Им наплевать на дела редакции, они домой хотят.
– Я охрану позову.
– Да перестань дурить. Я, вообще-то, тебя спас. Помнишь? Пулю за тебя получил и чуть не погиб. Предлагаю работать со мной. Я знаю про рейдерский захват футбольного клуба. Я заберу клуб себе.
– Ты ненормальный. Хузин убьет тебя. Да и Хохлов, владелец клуба, мужик крепкий. Так просто свое не отдаст.
– А если я докажу свою серьезность? К примеру, до завтрашнего полудня Хузина сам уберу? Да не пугайся, не буду я его убивать. Даже до лица его не дотронусь, клянусь. А что все-таки у вас с Верой произошло? Почему ты боишься ее?
Сычева вспомнила тот день, шесть лет назад. Тогда в первые дни декабря затянулись морозы, промораживая плохо прикрытую снегом траву. Третьекурсница факультета журналистики Софья встретилась с подругой Верой на первом этаже главного корпуса университета, по пути в деканат, предложив, поддавшись ностальгии, пересечься вечером в клубе, поболтать. Девушки учились на одном потоке и как-то сошлись на первом курсе, притом сильно отличаясь. Вера считалась умницей, самостоятельно пробивающей намеченный путь, не позволяя появляться долгам по семестру. А еще она успевала работать, снабжая себя необходимым, так как воспитывалась только матерью, не имеющей возможности в достаточной мере обеспечить повзрослевшую дочь. У Софьи жизнь складывалась по-другому. Она поступила с трудом, подключив связи отца, а также благодаря спортивному прошлому, пообещав участвовать в спортивной жизни университета, не жалея сил и времени.