– Так вы вместе и сюда пришли? А совсем недавно ты говорил: «Я вошел на кухню». «Я», а не «мы».
– Он раньше меня пришел. Паренек непоседливый… надоело ему торчать возле больного старика, тем более что мы с дядюшкой говорили только по-валлийски, к тому же дома его матушка поджидала. Вот он и пошел вперед. Когда я пришел, он уже сидел за столом.
– Да не больно-то он много съел, – задумчиво промолвил сержант, – правда, это неудивительно: что за радость пареньку обедать с человеком, который лишил его наследства. А что, они первый раз так встретились с тех пор, как хозяин отказался от завещания?
«Сержант явно учуял след, – подумал Кадфаэль, – и немудрено: это бросилось бы в глаза и полному профану, а сержант отнюдь не таков. Что еще мог бы я предположить на его месте при подобных обстоятельствах? Парнишке было очень нужно – пока не поздно – помешать тому, чтобы соглашение вступило в силу, – и вот он оказывается здесь как раз перед тем, как случилось несчастье, и является не откуда-нибудь, а прямо из лазарета, где можно было раздобыть то, что позволило бы ему решить эту проблему раз и навсегда».
Ричильдис под строгим взором сержанта тайком кидала на Кадфаэля отчаянные, взывающие о помощи взгляды, умоляя спасти ее дорогого сына, который, казалось, с каждой минутой увязал все глубже и глубже.
«Расскажи им все, что может быть использовано против него, – взглядом убеждал ее монах, – не умалчивай, иначе хуже будет».
– Да, в первый раз, – сказала Ричильдис, – и сыну было очень непросто решиться на эту встречу. Он сделал это ради меня. Не потому, что рассчитывал переубедить мужа, а только затем, чтобы мне жилось полегче. Меуриг, спасибо ему за это, долго уговаривал мальчика зайти к нам, и сегодня тот наконец согласился. Но мой муж встретил Эдвина враждебно и стал насмехаться над ним. Мол, прибежал выпрашивать назад обещанный манор. Манор-то ведь и вправду был ему обещан. Только у Эдвина ничего подобного на уме не было. Да, они поссорились! Оба они люди вспыльчивые, не обошлось и без бранных слов. Эдвин не стерпел и выбежал вон, а муж запустил ему вслед тарелкой – вон у стены осколки валяются. Вот и вся правда – можете слуг спросить. Спросите Меурига, он знает. Сын выскочил отсюда и побежал в сторону города, а сейчас, я уверена, он в Шрусбери, где живет его сестра с мужем, – теперь он считает, что его дом там.
– Правильно ли я вас понял, – переспросил сержант, пожалуй, чересчур миролюбиво, – что он, как вы говорите, выбежал через кухню? А там сидели эти трое? – Сержант обернулся к Олдит и молодым людям, и теперь в его голосе зазвучали и резкие нотки: – Вы видели, как он, не задерживаясь, выбежал из дома?
Те заколебались, бросая друг на друга растерянные взгляды, – и это было ошибкой. Наконец, поняв, что деваться некуда, Олдит ответила за всех:
– Когда там стали браниться и швыряться посудой, мы втроем вбежали в комнату, хотели попробовать успокоить хозяина или…