Только поздно вечером успокоились в дому Журавлёвых. Гости разошлись, Настасья стала убираться, а Дмитрий с дедом вышли на крыльцо покурить перед сном.
– Как жить дальше думаешь, сынок? – дед набил трубку и блаженно затянулся крепким самосадом, – хозяйство-то наше обветшало. Если бы не Петька, по миру пошли бы с Настёной. Молодец, баба. Ты береги её. Такие жены попадаются одна на тысячу и то, не каждый раз. Егорка подрос, тоже хороший парень, не баловень. Я его кое-чему научил, тебе продолжать.
– Ничего, папаня. Я вернулся, теперь заживём потихоньку, а может и на всю катушку, – спокойно ответил Дмитрий.
– Это как же? Вспахать мы, конечно, вспахали, да только не выросло там сегодня почти ничего. Лето сухое, семян едва хватило. То, что уберём, хватит только с долгами рассчитаться, а может и не хватит. Последнюю лошадь продавать придётся. Только и надежды что на корову, да на свиней. Настасья днём и ночью пластается. То в огороде, то со скотиной. Я-то плохой помощник, больше нахлебник, чем помощник.
Дмитрий хитро улыбнулся и вытащил из кармана мешочек, перетянутый тонкой верёвочкой. Он развязал узелки и высыпал на ладонь горсть монет.
– Проживём, папаня. Не хуже других жить будем.
– Эхма, да с таким капиталом и подняться можно. Ну, теперь, точно не пропадём.
Наутро, выйдя во двор, Дмитрий обошёл хозяйство. Покосившаяся избёнка, крытый соломой двор с мычащей коровой, старенькой лошадью и парой свиней, вот и все, что у них было. Из хлева с полным ведром молока вышла Настя.
– Что так рано поднялся, служивый. Отдохнул бы.
– Некогда, Настя, отдыхать. Я вот всю дорогу думал, каким увижу свой дом, живы ли вы, здоровы ли. А увидел и от сердца отлегло. Как говорят, были бы кости, а мясо нарастёт. Я этими самыми костьми лягу, а из нужды вас вытащу. Вот увидишь, так ли ещё заживём.
Дмитрий обнял жену и крепко поцеловал её в губы. Настя выронила ведро, обхватила мужа и прижалась к нему крепким горячим телом. Он подхватил её на руки и ринулся во двор. Они упали на сваленное в углу сено, и уже ничто не могло удержать Дмитрия. Вскоре усталые и довольные, они лежали на сене и смотрели на голубое небо, светившееся в прорехах соломенной крыши. Настя застегнула кофту и счастливо засмеялась.
– Ну и неуёмный же ты, Митя. Видать сильно наскучался на чужбине до бабьей ласки.
Дмитрий только улыбался и молча думал о чем-то, о своём. Настя встала и, подняв пустое ведро, ушла в избу. Во двор зашёл Егор. Увидев лежащего отца, он хотел выйти, но Дмитрий резко встал и подошёл к нему.
– Вот что, сынок. Завтра в город пойдём. Лошадь надо будет купить вторую, наша совсем уже на одра походить стала, да и ещё кое- чего прикупим. Будем подниматься, что бы жить достойно и не кланяться никому. Нужно что бы самим хватало и потомкам нашим, что бы осталось. Вот так-то, сынок.
2
Прошло больше ста лет с той поры, как вернулся домой георгиевский