Алвар выслушал его, вздохнул и опустил забрало:
– Видят боги, я этого не хотел…
Он медленно снял из-за спины огромный тканевый свёрток с торчащей из него красной рукоятью, размотал его и обнажил сверкающий двуручный меч. Тяжёлые ножны упали на землю, а крестовидная гарда из лезвий сделала общий вид Алвара ещё вдвое более угрожающим. Он крепко обхватил меч двумя руками, дождался, пока Хорн, Севинд и Лайнен тоже подготовятся к бою, и сказал:
– Не повинен я в крови, о которой вы просите сами.
Четыре пары тяжёлых сапог ринулись вперёд по улице. В лезвиях и стальных пластинах доспехов отражались факелы, зажжённые в сумерках, а из окружающих домов зазвучали разнородные крики. Рыцари ворвались в гущу врагов стальным клином и принялись сокращать число бьющихся сердец размашистыми ударами. Некоторые мятежники, казалось, умерли от страха ещё до того, как чей-то клинок рассёк их тело, но были среди них и решительные воины. Двое из таких в пылу битвы накинулись на Алвара, обхватили его руки с двух сторон и попытались повалить на землю, но рыцарь твёрдо врылся сапогами в грязь, дёрнулся влево, а затем, сопротивляясь инерции, – вправо и, взявшись стальной перчаткой прямо за лезвие меча, стал усиленно толкать вперёд одного из своих врагов. Мятежник рыл землю ногами, пока не был прижат к стене, и тогда, лезвия на гарде меча Алвара вонзились ему между рёбер и пробили лёгкое. Рыцарь отвёл голову назад, с размаху ударил врага шлемом в лицо, а затем, уже оглушённого и захлёбывающегося кровью, пронзил насквозь.
Сзади на Алвара тут же накинулся ещё один мятежник, ударил его по плечу дубовой доской, но желаемого эффекта этим не добился – Алвар пошатнулся, развернулся и быстрым горизонтальным взмахом обезглавил человека, чья жизнь закончилась в это же мгновение. Мятежников становилось всё меньше с каждой секундой: Лайнен убивал одного за другим быстрыми ударами одноручного меча, Хорн насаживал на эсток то одного, то сразу двух человек, а Севинд рубил их в куски тесаками с такой скоростью, что отрубленные руки только и успевали падать на землю.
Последний выживший мятежник прижался к двери в четырёхэтажный дом и застонал:
– Всё! Хватит! Прошу! Я понял, мы ошиблись… Рыцари всегда были основой Регора и будут ею до конца!
Хорн подошёл к нему и процедил сквозь зубы:
– Выбор надо было делать раньше.
Он пронзил мятежника эстоком и загнал лезвие так глубоко, что оно пробило дверь за спиной убитого и вылезло уже внутри дома. Хорн упёрся в него ногой, выдернул меч обратно и схватил дверную ручку.
– Заперто! – крикнул он и обернулся к Алвару.
Командир рыцарей восстанавливал дыхание после схватки и оглядывал убитых – их было около тридцати. Некоторые ещё дышали, но биение их сердец замедлялось, разум угасал, а дрожащий взгляд постепенно останавливался навсегда.