– Да не хочу я. Кроме того, у вас тренировки начинаются в полпятого утра.
– У меня – в пять, – указал он, как будто подчеркивая огромную разницу. – В полпятого я только из дому выезжаю.
– Нет, не хочу.
– Почему?
– Нет!
– Но почему?
– Потому что в такое время я еще сплю.
– Не вопрос. Будем ложиться пораньше.
– Нет.
– Первым делом познакомлю тебя с эргом – так у нас называется гребной тренажер. В эллинге несколько штук есть, но я хочу собрать свой, для домашнего пользования. Затем пересядем в лодку – в скиф. К апрелю будем скользить по заливу, любоваться восходом солнца и добьемся абсолютной слаженности.
Но тут даже Кальвин понял, что слишком размахнулся. Во-первых, за месяц грести не научишься. Большинство новичков осваивают технику под руководством опытного тренера самое меньшее за год, но чаще за три года, а некоторые и вовсе не справляются. Что же до скольжения по заливу, такого не существует. Чтобы достичь той стадии, когда гребля хотя бы отдаленно будет напоминать скольжение, нужно, вероятно, дойти до олимпийского уровня, и физиономия твоя на протяжении полета по гребному каналу будет выражать не спокойное умиротворение, а еле сдерживаемую муку. Иногда к ней примешивается выражение решимости, которое обычно указывает, что непосредственно после этой гонки ты планируешь переключиться на другой вид спорта. Однако, выносив эту мысль, Кальвин уже не мог от нее отказаться. Грести в паре с Элизабет. Уму непостижимо!
– Нет.
– Да почему?
– Потому что потому. Женщины не гребут.
Но как только прозвучали эти слова, она пожалела, что не придержала язык.
– Элизабет Зотт! – поразился Кальвин. – Ты хочешь сказать, что женщинам не дано освоить греблю?
На этом в споре была поставлена точка.
Утром они вышли из своего бунгало затемно: Кальвин – в старой футболке и тренировочных штанах, Элизабет – в каких-то с трудом раскопанных шмотках, отдаленно напоминающих спортивные. На подъезде к гребному клубу Шесть-Тридцать и Элизабет посмотрели в автомобильное окно и увидели на скользком пирсе некоторое количество тел, занимающихся общефизической подготовкой.
– Не лучше ли перейти в зал? – спросила Элизабет. – Темно же.
– В такое утро? – (В воздухе висел туман.)
– Я думала, ты не любишь дождь.
– Дождя нет.
По меньшей мере в сороковой раз Элизабет усомнилась в этой затее.
– Начнем с азов, – сказал Кальвин, приведя