В руках матери дочь остановилась и зарыдала. Она разжала кисть, и на пол упала окровавленная пепельница. Все застыли в созерцании того, что случилось. Коул выл не меньше, чем Мари.
Именно тогда все приняли решение отпустить горе-похитителей восвояси, пока это не закончилось чьей-нибудь смертью. Веревка была развязана, и парни, нисколько не теряясь, рванули прочь из квартиры капитана.
После двухминутной паузы, усевшись в плотный круг прямо на полу гостиной, как вожатые в детских лагерях, они приняли особое решение.
– Все это случилось после того, как на борт «Эбигейл» попал неизвестный хищник, – заключил Малькольм. – Предположу, что последующие события связаны именно с ним, как бы это ни казалось странным и фантастичным. Есть то, что нам неведомо. В связи с этим я предлагаю проследовать по пути находки, в Осло, и, дай Бог, мы получим все ответы.
В этот момент каждый принял свое решение, так они условились. Когда пройдет ночь и настанет утро, решения будут озвучены. А теперь им оставалось только лечь спать в попытках забыться и познать хоть какой-нибудь покой.
Столовая института морских исследований в Бергене вмещала в себя добротную часть персонала, ученых, практикантов, техников и в этот обеденный час утопала в лучах солнца, проникшего сквозь панорамные окна особым гостем. Стены цвета туманной розы сияли в бликах прозорливых лучей. Иногда это беспокоило ворчливую Марту Гун Хансен, что настоятельно просила директора отдать распоряжение занавесить окна. Он редко прислушивался к просьбам приезжих, но вел себя любезно и деликатно. В итоге по прошествии семи дней солнце все так же прелестно проникало в столовую, как и откровенно несносно ворчала мадам Хансен. В этот час ее не было, а значит, она не могла испортить настроение всем присутствующим.
Тридцать восемь белоснежных столов, расставленных пунктиром, были заполнены разношерстными индивидами, погружающими помещение в какофонию различных бесед.
«Словно дерево, заполненное птицами», – подумала Гретта, разместившись в эпицентре всего этого.
Иосиф пренепременно сидел напротив нее и усердно толок ложкой и без того полужидкое картофельное пюре. Когда его глазки упали на говяжью котлету, примощенную сбоку тарелки, он облизнулся, как кот, заприметивший блюдце со сливками. Неловким движением из его рук выскользнула вилка, упав на кафельный шахматный пол с пронзительным позвякиванием. На секунду гомон прекратился, все посмотрели на Иосифа, вилку на полу, утвердив его никчемность, а после вернулись к беседам.
– Ну вот, – поморщился ихтиолог, – придется идти за чистой.
– А как же правило пяти секунд? – улыбнулась Гретта.
– Ха-ха, – насупился Иосиф. – Микробиологи мне этого не простят. Вон один из них, – он обозначил направление глазами. – Только и ждет того.
Парень отодвинул стул, и скрип ножек по кафелю разлетелся предательским скулящим звуком. Окружение поморщилось и проводило