бы Том не уронил мамин крем, который открылся и разбрызгался по полу.

      – Мне все равно, кто это сделал, – произносит мама еще одну свою излюбленную нелепую фразу. – Убирайте вместе.

      И вот мы вместе начинаем вытирать, а сами норовим хлестнуть друг друга по лицу грязными салфетками. Тут заходит папа и орет на нас по-настоящему:

      – Немедленно спать!

      Ну, значит, спать. Луцка уже лежит, и папа читает ей перед сном какую-то малышовую ерунду, неважно. Последний раз я заглядывал к Бродяге перед ужином: он ничего особенного не делал, просто спал, но теперь он проснулся и бродит по клетке, шуршит и роется в опилках. Так что, похоже, это подходящее имя. Он мешает нам слушать, поэтому папа предлагает переставить его на ночь в другое место, ну уж нет, я оставлю его здесь. Луцке все равно, она говорит, что очень устала и вот-вот заснет, и правда засыпает, как только папа выходит за дверь.