Она наконец-то взглянула на него, однако вместо разочарования или сожаления, она увидела только улыбку. Этому человеку очень шла улыбка, мысленно повторила Мадаленна, и, смутившись окончательно, сердито дернула ветку дуба.
– Это еще вопрос, кто кого переспорил, – весело заявил мистер Гилберт. – Я бы солгал, если сказал, что ваши доводы меня окончательно убедили, однако еще несколько минут нашего с вами общения, и я наверняка с вами бы согласился. Впрочем, – он галантно поклонился Аньезе. – Теперь я понимаю, откуда у мисс Стоунбрук такие способности к искусству.
– О, прошу, не смотрите на меня, мистер Гилберт, – простодушно заявила Аньеза. – Это полностью заслуга Мадаленны, мы с отцом к искусству имеем только праздное отношение, а потому такому течению мыслей дочка обязана сама себе.
– Полагаю, это абсолютная правда. – и в его взгляде не было ни тени насмешки. – Мы с мисс Стоунбрук часто разговаривали на разные темы, – но Мадаленна его перебила.
– На отвлеченные темы.
Ей вдруг стало очень неловко переубеждать мистера Гилберта; он вдруг ей показался совсем другим, и прошлая неприязнь испарилась, но довольно сантиментов, холодно напомнила себе Мадаленна; перед ней все так же стоял чужой человек, который мог думать, что знает все ее мысли. И если она даже с Аньезой о многом не говорила, то чем он был лучше ее? У нее вдруг что-то закололо в груди, и когда она посмотрела на мистера Гилберта, внезапно заметила странную тень, упавшую ему на глаза – не то недоумения, не то сожаления; Мадаленне почему-то захотелось сказать, что она сморозила глупость, и они с мистером Гилбертом обсуждали действительно важные вещи, однако странный холод сковал ее изнутри, стоило ей подумать, что чужой человек станет читать ее как открытую книгу. Ошибки надо было исправлять, и отступать было некуда.
– Мы с мистером Гилбертом несколько раз общались на абстрактные темы. – она набрала в себя побольше воздуха. – Об искусстве в целом…
– Или о слабости и силе людей. – внезапно подхватил ее вранье Эйдин и улыбнулся Аньезе. – Очень интересные беседы о целом и малом.
– Именно. – кивнула Мадаленна.
– Полагаю, очень занимательные? – улыбнулась Аньеза.
– Очень. – усмехнулся мистер Гилберт и внезапно обратился к Мадаленне, протягивая персик. – Это вам, мисс Стоунбрук. Скромная награда за ваш великолепный стенд.
– Благодарю. – скупо улыбнулась Мадаленна и приняла теплый фрукт, который так и пах чем-то летним и счастливым. Вот, вот оно – первый запах этого лета, теперь она точно это знала.
– Можете быть уверены, он вкусный, во всяком случае, Джейн его оценила.
– Джейн? – повис в воздухе вопрос, прежде чем Мадаленна мысленно стукнула себя по лбу; это могла быть и его дочь, и его жена – кто угодно.
– Да, – хотела сказать что-то еще мистер Гилберт, но в следующую секунду его позвала та красивая черноволосая