«Не удивительно, что Депре был так жесток…»
Для такого порочного человека предвкушение золота должно сиять гораздо ярче, чем любые нормы на слоновую кость или каучук. При всех слухах о потайных городах и сокровищах, спрятанных в джунглях, ни один не мог сильней разжечь вожделение алчного человека, чем история о затерянном где-то золоте. Кладоискатели веками прочесывали джунгли, выискивая такие сокровища. По-прежнему передавались из уст в уста легенды о золотых копях, вырытых исчезнувшими римскими легионами или даже ветхозаветными воинами царя Соломона.
Шеппард вздохнул, слишком хорошо зная, сколько авантюристов погибли в ходе таких вот безрассудных вылазок. Он уже начал опускать золотой кружок – когда отблеск солнечного света вдруг проявил какие-то буквы на другой стороне монеты. Он опять поднял ее к глазам и наклонил, открывая полустертую надпись. Как следует присмотрелся, и тут глаза его пораженно распахнулись. Чтобы окончательно убедиться, преподобный потер монету, открыв имя, написанное на латыни.
Presbyter Iohannes.
Пальцы сами собой еще крепче сжали золотой кружок.
«Не может такого быть…»
Хотя имя было на латыни, Шеппард сразу понял, что эта золотая монета не была отчеканена каким-то римским легионом. И золото для нее не было добыто воинами царя Соломона. Нет, то, что на ней было написано, намекало на совсем другую историю, столь же фантастическую, как и все остальные.
– Пресвитер Иоанн… – пробормотал он, переводя с латыни.
Про могущественного христианского «царя-попа», царство которого некогда якобы процветало в Африке, Шеппард узнал еще во время учебы в семинарии. В соответствии с текстами, датирующимися двенадцатым веком, пресвитер Иоанн почти в течение века правил древней Эфиопией. Утверждалось, что он – чернокожий потомок Бальтазара, один из трех волхвов, пришедших поклониться родившемуся в Вифлееме младенцу Иисусу. Молва приписывала царству пресвитера Иоанна не только астрономическое богатство, но и владение множеством тайных знаний – легенда даже связывала его с Источником вечной молодости и так и не найденным Ковчегом завета Господня. Многие века европейские правители пытались отыскать этого достославного персонажа. Посылали эмиссаров, многие из которых бесследно исчезли в джунглях и так и не вернулись назад. Даже Шекспир упомянул этого загадочного патриарха в своей пьесе «Много шума из ничего».
Однако большинство нынешних историков скептически отметают это предание про черного христианского царя, правящего на безбрежных просторах Африки, считая его не более чем мифом.
Шеппард не сводил взгляда с имени, отчеканенного на золоте. Ему хотелось воспринимать то, что он держал в руках, как некоего рода фальшивку. И все же, будучи сыном раба, он не мог так поступить. Вместо этого преподобный ощутил трепет родства с этой легендой, с еще одним чернокожим христианином, жившим много веков тому назад.
«Может ли быть хоть сколько-то правды