Медики, увидав ящик, отодвигаются к стенкам. Включив ящик в розетку, доктор нажимает кнопку «заряд» и следит за стрелкой.
– Думаю, трех ему хватит. – Он прикладывает электроды к пяткам спящего и приказывает милиционеру: – Нажми красную кнопку.
Кто-то из медиков судорожно перекрестился.
Удар, треск! Муханов бросает электроды.
Спящего подкидывает на каталке, он садится и совершенно безумными глазами осматривает помещение.
Муханов резко спрашивает:
– Фамилия, имя, отчество!? Где живешь? Сколько лет?
Проснувшийся рапортует:
– Ломов Сергей Иванович, сорок три, в Лоб… – он валится на кушетку, и засыпает снова.
– Кому в лоб? – возмущается милиционер, но врач скорой поясняет:
– в Лобне он живет.
Муханов возбуждён.
– Гады, все за вас делать нужно! – Он протягивает руку к сидящему на банкетке и ухватив ножик за рукоятку, резким движением выдергивает его из раны, – ножик сами вынуть не можете! Рукожопые вы!
Пьяный на банкетке охает от неожиданности.
– Марш в перевязочную! – орет Муханов, и поворачиваясь к скоропомощникам с ножом в руке, тем же тоном: – Ну! Кому тут карты надо подписать?!
Милиционер хватает бледного мужичка и тащит его в перевязочную, медики протягивают карты на подпись.
В приемное вбегает новая бригада скорой.
– Каталка есть?
– Что там, – спрашивает Муханов, – Кома?
– Нет, просто спит! – отвечает бригада.
Муханов жестом приказывает медикам сгрузить с каталки бывшего неизвестного спящего на пол. Он смотрит на старый дефибриллятор, стоящий посреди приемного.
– Не буду убирать пока. Завозите!
ВОЯЖ, ВОЯЖ…
Сашка Абаев вернулся на подстанцию после армии, быстро восстановил потерянный за два года вес, и добавил к своей комплекции еще примерно столько же.
Он терпеть не мог мотаться по вызовам, но обожал посидеть в диспетчерской, в тепле и сухости, попивать чаёк, покрикивать на выездных медиков через селектор: " Бригада номер… не задерживайте вызов!», или постукивать микрофоном по столу, дожидаясь, пока прогреется старенький ламповый усилитель УМ-50, отчего по всей подстанции разносился грохот, будто по крыше здания кто-то лупит железными листами, а потом нарочно противным гавкающим голосом выкрикивал медиков на вызов.
Однако, все хорошее когда-нибудь кончается, этим оно и хуже плохого, которое как началось – так и тянется. Колыхаясь жирным телом, Абаев занял место в кабине самого теплого РАФа, потому что ему пришлось на грипп сесть на выездную бригаду. Одному.
– Ничего, переживем… – уговаривал себя Сашка. – Жизнь полосата, эпидемия пройдет, и я снова вернусь в диспетчерскую.
Февральской морозной ночью, сдав очередного «пса» (пьяницу с ушибами) в спецтравме, Абаев выкатился на бульвар невдалеке от больницы. Его отпустили на подстанцию.
Мела позёмка, подмораживало,