Глава третья
Скрывайте мелкие оперативные шаги за находящимися на виду и не вызывающими опасений действиями… Обеспечивайте себе возможности, но используйте их нечасто.
Назавтра, с утра пораньше, Козырев подкатился к Михалевой с загодя прикупленными к чаю ее любимыми «белочками» и как бы невзначай принялся осторожно прокачивать эрмитажную тему – что называется, приступил к «работе с источником».
– Людмила Васильевна, а вот эти хранители музейные, они вообще чем занимаются? Экспонаты стерегут?
– Стерегут сторожа, а они хранят. Улавливаешь разницу? Но работа хранителей заключается не только в том, чтобы хранить вещи. Самое главное – это научная обработка фонда: работа в архивах по атрибуции вещей, изучение истории их поступления. Я ведь тебе объясняла: очень часто картина называется, к примеру, так: «Неизвестный художник. Портрет неизвестного». Так вот задача хранителя – найти автора и того, кто на этой картине изображен. С этой целью специалисты годами работают в архивах, в других музеях, с литературой.
– А что, просто так заниматься историей вещи нельзя? Обязательно нужно ее при этом хранить?
– Если не передавать предметы на хранение, стать специалистом практически невозможно. Требуется постоянно работать с «живыми» вещами, а не с абстрактными статьями в журналах и книгах. Плюс – сугубо прагматические функции хранения: поддерживать режим, вовремя отправлять экспонаты на обработку к реставрационным службам. Это тоже очень важная и ответственная часть работы. К примеру, я знаю, что в том же Эрмитаже один нерадивый хранитель в свое время палец о палец не ударил, чтобы позаботиться о надлежащей сохранности своей коллекции. В итоге за десять лет моль в прямом смысле сожрала несколько уникальных ковров… Погоди-ка, мил-человек, а с чего бы это ты вдруг заинтересовался? Ты, который не любитель информационного спама?
– Да так, просто любопытно, – замялся Паша.
– Ой, не юлите, господин офицер! Еще и конфетки подтащил, зная про такую вот слабость пожилой женщины.
– Какая ж вы пожилая?!
– Так, теперь еще и комплименты в ход пошли. Суду все ясно – налицо все признаки залегендированного разведдопроса. А ну-ка быстренько колись, на какую разведку работешь? Кто вы, доктор Зорге?
Паша покраснел, сделал тяжелый выдох и, смирившись с неизбежным, начал давать признательные показания. Но делал он это столь сбивчиво и путано, что из его рассказа Михалева мало что поняла. Кроме, разве что, самого главного – тема для Козырева действительно очень важна.
– Стоп машина!.. Да уж, рассказчик из тебя, Пашка, извини, конечно, как из дерьма пуля.
– Это почему? –