Согласно первому представлению, разум есть логическая строгость. В конечном счете, именно это дало повод к пониманию разума как рассуждения: рассуждение считалось высшей формой логической строгости. Логическая строгость заставляла усматривать в разуме нечто абсолютное. Эта идея в различных формах проводилась со времен Парменида, Платона и Аристотеля и достигла кульминации в философии Нового времени, у Лейбница. Строгость рассуждения опирается на строгие очевидности так называемых разумных начал, то есть на первичные концептуальные очевидности, которые у Лейбница сводятся к тождествам. Разум понимается как орган абсолютной концептуальной очевидности. Таким образом, над чувственностью парит абсолютная концептуальность разума. Разум представляется каноническим началом реального, потому что каноническое начало – это суждение, обладающее абсолютной концептуальной очевидностью. Если мы и выходим за пределы того, что схватывается в чувствовании, то именно в силу строгой логической необходимости. Так вот, это неприемлемо – не только в качестве идеи, но и в качестве фактического описания постижения. Потому что постигать означает не конципировать и судить, а чувствующе схватывать реальное как реальное: это не «логическое», а «чувствующее» постижение. И то, что ведет нас по ту сторону чувствующего постижения реального, есть не логическая необходимость, а чувствующая актуализация реального в обращенности «к»: реальное «к», а не логическая необходимость. Началом разума служат не первичные понятия и суждения, а реальность, физически схватываемая в обращенности «к». Разум – не орган абсолютных очевидностей, а орган хода постижения в глубину уже чувствующе постигнутого реального.
Согласно второму представлению, разум есть не логическая строгость, а диалектическая необходимость. Эта мысль принадлежит Гегелю. Логическая строгость для Гегеля – не что иное, как видение реального в зеркале разума «как такового». Реальность может быть только «зеркальным» образом в разуме. Поэтому разум есть разум зеркальный, спекулятивный. Началами разума служат не абсолютные концептуальные очевидности, а развертывание спекулятивной структуры разума. Разум – это развертывание понятий; и началом такого развертывания выступает не очевидность, а внутренняя неустойчивость понятия. Останавливаясь на том или ином понятии, разум не может не видеть, как оно разлагается в свою противоположность; тогда он восстанавливает первое понятие, включая в него понятие, ему противоположное, и сливая оба момента в новое понятие. И так вновь и вновь. Стало быть, единственное,