– Подумаешь, накупила она! – сказала шепотом одна коллега. – Лучше бы отложила на черный день.
А Клара Ивановна услышала эти слова, но не расстроилась, потому что увидела, как в сумочку той противной коллеге заползла маленькая, размером с пятирублевую монетку, жаба…
Превращение
– Эх, родился бы женщиной, я бы таких дел наворотил!
Иван Петрович сидел на лавочке в парке и рассматривал проплывающих мимо студенток. Они шли мимо, задорно стуча по асфальту каблучками. Иван Петрович задумчиво доедал мороженое.
– Вот, например, возьмем это мороженое… – рассуждал он вслух. – Стал бы я его покупать, если бы был женщиной? Конечно же, нет. Мне бы его купил какой-нибудь кавалер. Даже просить бы не пришлось.
Иван Петрович так распереживался, что даже выронил стаканчик из рук. Наглый жирный голубь подлетел к нему и начал клевать вафли.
– Еще раз повторю свою мысль! – обратился Иван Петрович к голубю. – Обратите внимание на эти провокационные наряды. Они наверняка рассчитаны на то, чтобы найти мужчину. И не какого-нибудь мужчину, а обеспеченного, солидного. Это подарки, машина, опять же. Я бы, может, вообще не ходил пешком! А только рассекал бы на всяческих кабриолетах! А все только бы мне предлагали, мол, не соизволите ли прокатиться, Иван Петрович? Постоянно бы предлагали!
Иван Петрович снял с плаща осенний лист и посмотрел на небо.
Погода сегодня была отменная. Не тепло и не холодно, ясно. Где-то в вышине неслись пушистые облака, похожие на причудливых ватных барашков. Иван Петрович невольно залюбовался ими. Особенно ему понравилось одно – больше всех похожее на чудесную беленькую овечку. На секунду Ивану Петровичу показалось, что овечка тоже смотрит на него.
– И в итоге махнул бы я за счет кавалера куда-нибудь в Сочи! – обратился он к овечке. – Нежился бы там сейчас, наслаждаясь бархатным сезоном, пил на пляже коктейли через соломинку и в ус не дул.
На мгновение Ивану Петровичу показалось, что овечка понимающе закивала головой.
– Вы ведь меня понимаете? – почему-то с большим уважением спросил Иван Петрович облачную овечку. Та снова кивнула ему как живая. И даже, кажется, тихонько рассмеялась.
– Почему вы смеетесь? – с тревогой спросил мужчина. И вдруг каким-то шестым чувством понял, что произошло что-то очень плохое…
– Почему вы смеетесь?! – снова закричал овечке Иван Петрович и не узнал собственный голос. Вместо привычного приятного баритона раздавался раздраженный женский визг.
Тут только Иван Петрович заметил, что на небе совсем нет облаков, кроме той злополучной овечки. А она уселась, почти как человек, и хохочет, прикрывая рот копытцем.
Страшная догадка пронзила Ивана Петровича. Он посмотрел на свои ноги, руки, ощупал лицо… Но привычного тела не нашел. Вместо него обнаружилась какая-то полноватая пожилая женщина в плаще. Примерно такого роста, возраста и комплекции, как он