Она вплотную придвинула лицо к физиономии психиатра. От нее шли волны гнева, как волны тепла идут от электронагревателя. Пенья оттащил ее назад. Ферратер пристально уставился на нее, прищурив глаза. Не выказывая никаких эмоций, он словно анализировал полученные данные: голос, реакции, позу, элементы языка тела.
– Не скрою, диссоциативное расстройство личности считается одним из спорных диагнозов, – признал доктор. – Некоторые мои коллеги ставят под вопрос само его существование. К тому же оно более известно в США, чем в Европе. Самый знаменитый пример – это Билли Миллиган, первый признанный невменяемым по причине диссоциативного расстройства. В общей сложности контроль за разумом Миллигана оспаривали двадцать четыре различных личности. Но здесь, по крайней мере, существует судебная практика. Я мог бы привести вам множество случаев, когда испанский трибунал признавал, что при этой патологии человек может либо вовсе не сознавать содеянного, либо неправильно его оценивать.
– О господи! – в ярости вскрикнула Лусия.
– Я хорошо знаю Габриэля, – без всякого смущения продолжил Дамазо Ферратер. – Я много лет его наблюдаю. Он не симулянт. Он жаловался на головную боль?
Пенья кивнул.
– Это часто бывает у тех, кто болен подобным расстройством, когда на них оказывают давление, – сказал психиатр.
Лусия с шумом выдохнула воздух.
– А распятие, – спросила она, – ни о чем вам не говорит, ни о чем не напоминает?
– В отношении Габриэля, вы хотите сказать? Абсолютно ни о чем. Он никогда не проявлял интереса ни к религии, ни к любым близким к религии дисциплинам. Насколько я знаю, ни одна из его личностей не страдает мистическим бредом. Разумеется, крест – символ страдания, мучений Распятого. Он воскрешает в памяти нечеловеческое страдание. А Габриэль – существо страдающее.
Услышав такие слова, Лусия снова взвилась.
– Вам следует взять его под стражу, – прибавил психиатр. – Но сначала убедитесь, что он не сможет причинить себе вреда. У семидесяти процентов людей, страдающих таким расстройством, бывают попытки суицида. Серьезный прессинг, которому он сейчас подвергается, может спровоцировать такую попытку.
– А мог он подпасть под чье-то влияние? – вдруг спросил Пенья.
Ферратер задумался. Потом утвердительно качнул головой.
– Некоторые терапевты считают, что пациенты с таким расстройством более внушаемы и легче поддаются гипнозу. По мнению других, терапевты сами зачастую обостряют симптомы. Если кто-то решит манипулировать таким больным, то не исключено, что он подчинится.
– Спасибо, доктор, – сказал Пенья.
– Его осматривал врач? – спросил психиатр.
– Пока нет. Мы не подавали запрос.
– Подайте. Габриэль