Мама.
Совершенно непостижимо, что она здесь больше не живет. Что здесь никто не живет. Это больше не дом, а всего лишь здание.
Юэль мог бы разобрать кладовки прямо сегодня вечером. Решить, что продать, выкинуть, пожертвовать, сохранить. Мог бы выбросить все старые продукты. В шкафах на кухне завелись мукоеды. Морозилка в подвале забита мясом, которое надо было съесть еще несколько лет назад.
Он мог бы написать то чертово письмо о маме.
Снова звонит телефон, и на этот раз Юэль снимает трубку.
– Здорóво, – говорит Бьёрн. – С тобой нелегко связаться.
Он немного запыхался, кажется, он идет по улице.
– Я был в душе.
– Несколько часов?
– Чего тебе? – устало спрашивает Юэль.
– Как сегодня все прошло с мамой? – интересуется брат.
– Нормально прошло. Она расстроилась, когда я уходил.
– Она привыкнет.
– Да, выбора у нее особо нет.
Пауза. Бьёрн опять пыхтит. На заднем фоне звук машин, громкое тиканье светофора.
Жизнь и движение. Существование Бьёрна продолжается как обычно.
– Ты приедешь на выходные? – спрашивает Юэль.
– Как раз поэтому я и звоню, – сообщает брат.
Юэль тянется за пачкой сигарет. Пытается сохранить спокойствие. Даже Бьёрну не удастся отвертеться. Но если они сейчас начнут ругаться, возможно, он это сделает.
– У меня не получится. Столько всего надо успеть до отъезда в Испанию.
Юэль закуривает. Глубоко затягивается.
– Ты куришь в доме?
– Да. Но тебе-то что за дело, раз ты все равно сюда не приедешь?
– Слушай. Я очень хочу приехать. Просто сейчас не получается, ведь…
– Конечно, – обрывает его Юэль. – Значит, ты бросаешь меня?
– Что я, по-твоему, должен делать? Отменить поездку? Ты же понимаешь, что я не могу так поступить с детьми!
– Но меня ты можешь оставить один на один с этим дерьмом?
– Я же не мог знать, что маме предложат место именно на этой неделе, – оправдывается Бьёрн.
– Какой кошмар, что это не вписывается в твое расписание.
– Я понимаю, что это тяжело… – начинает Бьёрн.
– Нет, не понимаешь! – Юэль кричит. Теперь уже все равно. – Тебя здесь не было, тебе не нужно было волноваться каждую гребаную секунду, что она упадет или опять уйдет посреди ночи, и ты не заставлял ее есть и принимать лекарства и не вытирал пятна мочи…
Он делает паузу, чтобы затянуться сигаретой.
– Но там же были эти… как их… ассистенты? – удается вставить Бьёрну, но Юэль делает вид, что не слышит.
– …и тебе не нужно было силой заталкивать ее в «Сосны», хотя она умоляла, чтобы ее забрали оттуда, и у тебя нет эгоцентричного чертового братца, которому насрать и на нее, и на тебя!
В трубке становится совершенно тихо.
– И соцработники не оставались