– Ты видел? – толкнул он застывшего у зарешёченного окна приятеля. – Ты видел это?
Толчок привёл Димона-А в чувство, и тот постепенно стал приходить в себя. Сначала он потёр ладонью лоб, затем почесал затылок и, наконец, потряс головой, стремясь стряхнуть с себя наваждение.
– Что это? – невразумительно произнёс он. – Что это за хрень была?
– Ну… это… как его, – забыл слово О`Димон, – раскрытие тайны… разоблачение… прозрение, короче.
– Апокалипсис? – вспомнил слово Димон-А.
– Во, точно, – подтвердил О`Димон.
– Это же полная хрень! – неожиданно завёлся Димон-А. – Охренеть можно! И правда, светопреставление! Неужели всё, что мы видели, всё это… было на самом деле?
О`Димон обратил внимание на изъян в заборе: в нём не хватало двух бетонных секций – в том месте, где стоял Молох, а между ног его пролегало узкое ущелье. Куда же они пропали? В разверстую пропасть, которая затем сомкнулась?
– Как видишь, было! Раз забор исчез.
– С ума сойти! – взялся за голову Димон-А. О`Димон. – Офигеть! Нет, нам всё это кажется, – покачал он головой, тупо глядя на провал в заборе, – это нам всё кажется.
– Хочешь сказать, трип продолжается? – засомневался О`Димон.
– Что? – не понял Димон-А.
– Ну, наше … это… психоделическое путешествие…
– А ты думал, оно закончилось? – неожиданно живо он обернулся к приятелю. – Оно только начинается. Ты лучше скажи, что теперь со мной будет? Я же два круглых сразу захавал.
– Скорей всего, тебе конец, – усмехнулся О`Димон и, подобрав с земли осколок зеркала, протянул его товарищу, – глянь, что с тобой стало.
Димон-А заглянул в остроугольный осколок и с ужасом обнаружил, что его голубые глаза почернели. Зрачки у него расширились до такой степени, что почти полностью вытеснили собой радужку. Его глаза стали двумя безднами, в которых терялся разум.
– О, чёрт! О, чёрт! О, чёрт! – в ожесточении он трижды ударил себя в грудь.
– Пора для тебя уже панихиду заказывать, – съязвил О`Димон.
– Да пошёл ты!
Димон-А метнул взгляд на приятеля и с удовлетворением отметил, что у того также вместо привычных карих глаз чернели два бездонных колодца. Кактусы продолжали действовать.
– А разделился бы со мной по-братски, – продолжал доставать его О`Димон, – может быть, жив бы, и остался. Это всё твоя жадность – твой второй смертный грех. Так что 2: 2, – подвёл он счёт.
– 3: 2, – поправил его Димон-А.
– Почему это?
– Ты завидуешь мне, а зависть – это тоже смертный грех.
О`Димон обиженно отвернулся и обнаружил в тёмном углу на стене сатанинскую пиктограмму – заключённую в круг перевёрнутую острым концом вниз пятиконечную звезду, в которую вписаны были мелом два рога, два уха и борода козла. Ниже, мелом же, было написано слово ТЕМОФАБ. Что ещё за Темофаб? – подумал он.
Димон-А, тем временем, разглядывал намалёванную на противоположной стене смешную рожицу в виде подковы с двумя крестами вместо глаз. Прямая линия, изображавшая нос, вела к высунутому изо рта языку. Ниже была начертана знакомая цифра VII. Что бы это могло значить? Краем глаза он заметил, что О`Димон вдруг попятился к двери. Попятился с таким видом, будто увидел что-то страшное.
– Ты чего? – с недоумением взглянул на него Димон-А.
– Мне тесно, – словно задыхаясь, ответил он. – Для троих …тут слишком мало места.
– Для троих? – забеспокоился Димон-А. – Где ты видишь троих? Кроме нас тут никого нет.
– А ты посмотри туда, – кивнул О`Димон в дальний угол и продолжил медленно, как рак, пятиться дальше к двери.
Глаза его были окутаны страхом. Напуганный его взглядом, Димон-А не сразу рискнул повернуть голову и глянуть в тот угол, но всё же, превозмогая ужас, сделал это. Заметив на стене сатанинскую пиктограмму, он с облегчением усмехнулся:
– Ты, чего, рисунка испугался?
– Какого рисунка? Ты чёрта видишь там в углу?
– Нет.
– И я нет. А он там есть!
– Ладно, не нагнетай.
– А ты приглядись получше.
Димон-А пригляделся и обомлел. В тёмном углу рядом с пиктограммой на задних копытах стоял и ухмылялся знакомый чёрный козёл с жуткой очеловеченной мордой и с обнажённой женской грудью. За спиной его чернели два крыла, а между ног торчал блестящий эрегированный стержень.
Не выдержав напряжения, исходящего из человеческих глаз козла, О`Димон вдруг в ужасе бросился к дощатой входной двери и со всей силы принялся дёргать ручку на себя, но та, запертая с другой стороны на задвижку, никак не поддавалась ему.
Недовольный произведённым шумом, чёрный козёл приложил к