Это событие особенно запомнилось, так как в первом ряду на представлении сидели царь с семьей, а значительную часть зрителей составляли другие Романовы – родственники великого князя.
В Павловске не было школ, поэтому до десятилетнего возраста я занимался только дома, в основном под личным маминым руководством. Чтобы как следует учить меня, ей и самой приходилось много заниматься, но она, казалось, воспринимала это как должное. Как и отец, мама была первой в своем классе и по окончании Павловского[13] института в Санкт-Петербурге получила золотую медаль.
Особое внимание при моем обучении уделялось иностранным языкам. Отец не хотел, чтобы я стал профессиональным военным. Он предпочел бы для меня карьеру в консульской службе Императорского министерства иностранных дел, где не было необходимости в личных представительских расходах.
В возрасте пяти лет у меня появилась гувернантка-француженка. Когда мне было семь, ее сменила англичанка, которая тоже жила с нами. Одновременно приходящая учительница не давала мне забыть французский. В возрасте девяти лет мне наняли учителя-немца, а английский и французский я продолжал поддерживать уроками. Все это время я регулярно занимался русским языком и ежегодно сдавал проверочные экзамены, так что когда я наконец пошел в школу, то оказался одним из самых младших в классе. При такой методике обучения я еще в детстве мог переключиться на любой из четырех языков или перевести с одного из них на другой.
Все это требовало больших усилий. Не могу сказать, что в то время занятия доставляли мне удовольствие, но общая подготовка и особенно знание языков очень пригодились мне после революции, и я много раз с благодарностью вспоминал своих родителей, которые заставили меня приобрести все эти знания. В том возрасте и при том способе, которым меня учили, иностранные языки воспринимаются с легкостью, примерно так же, как ребенок узнает и запоминает свой родной язык.
Много позже, лет через двадцать, я подумывал об эмиграции в Южную Америку и даже начал изучать испанский язык в школе Берлитц в Бремене на вечерних курсах – тогда я работал инженером и днем в офисе разрабатывал железобетонные конструкции. Я почти не добился успехов в испанском и в конце концов бросил занятия. С тех пор я убежден: тем фактом, что многие русские бегло говорят на нескольких языках, мы обязаны не каким-то особым способностям,