Какое счастье, что я ни в кого не влюблена! Сидела бы, как ревнивая кошка, караулила красавца-мужа и ерундой страдала бы.
Я потянулась, не открывая глаз. На талии, как обычно, лежала тяжелая рука Ромео, а сам он уютно сопел мне в макушку. С первого дня после свадьбы муж заявил, что спать в моей постели его священное право и обязанность, и отдельная спальня для сна ему не нужна. Пусть остается, но не для сна. Думаю, после грязной истории с виконтом он боялся спать один. Мне не жалко, кровать вместила бы шестерых гвардейцев. Если бы Ромео храпел, я бы его сразу выставила, но он не храпел.
Я слегка отодвинулась от мужа и неожиданно уткнулась носом в горячее тело. Тут же открыла глаза. Передо мной была голая мужская грудь с плоским светло-коричневым соском. Наглая бусинка вызывающе торчала перед лицом, и я тут же бездумно прикусила ее, зализала и снова втянула в рот. Хриплый вздох был мне ответом, и чьи-то осторожные пальцы прикоснулись к бедру, пробежались вверх и вниз. Я поставила ладонь на белую горячую кожу и подняла глаза. Кто у нас тут настолько оборзел? Глазами голодной кошки на меня смотрел Гвеналь. Он нервно облизнул нижнюю губу.
– Лэрд, вам кто разрешил забраться в постель? – прошептала я. Нет, конечно, можно было завизжать, но Ромео не был бы мне благодарен за такое пробуждение, все-таки семейная жизнь требует компромиссов. Особенно – уважения к сну супруга. К тому же я нисколько не была напугана. Нас голой мужской грудью не напугаешь!
Вместо ответа Гвеналь протянул загребущие руки, одну мне под голову, вторую на талию и притиснул меня к себе. А потом поцеловал. Нет, ну это вообще наглость! Сначала он посасывал и нежно прикусывал мне губы, потом кончик языка скользнул в рот. «Ну, удиви меня», – цинично подумала я и приготовилась минутки две потерпеть, чтоб затем высмеять и выгнать из спальни с позором. Даже глаза закрыла, чтоб не мешать, пусть парень старается, покажет, что умеет.
Пахло от него вкусно, цветущим яблоневым садом и немножко мятой, я сама не заметила, как увлеклась и стала отвечать на поцелуи. Кажется, Гвеналь даже дышать перестал, вылизывая мне рот, исследуя языком. А вот бессовестные руки уже обследовали спинку, ягодицы, пощекотали подколенную ямку, теперь пробираясь по внутренней поверхности бедра к самому сокровенному. Вот хоть убейте меня! Никакой это не скромный стеснительный юноша. Его прикосновения говорили о немалом опыте и об огромном удовольствии, которое он сейчас получал, лаская меня. Ну, не так прикасаются по приказу