Недоверие Менуазье, одна из главных черт его характера, стало еще более огромным с тех пор, как Раффлз, переодетый художником, обманом выманил у него шесть раз по сто тысяч франков за изготовление фальшивой банковской бумаги.
Он дрожал от бессильной ярости, вспоминая, как этот так называемый художник арендовал у него садовый домик и подставил его.
Хотя у него оставалось достаточно средств, чтобы беззаботно провести остаток жизни, он все еще не мог смириться с понесенной утратой, и если что и могло усугубить его гнев, так это мысль о том, что у него не хватило смелости обратиться за помощью к суду в этом деле.
Он даже должен был радоваться, если бы ничего из этой истории не просочилось наружу, потому что за то, что он дал деньги на изготовление фальшивых банкнот, он подлежал наказанию.
Из своего окна он видел машину, и когда из нее вышли два элегантно одетых джентльмена, подъехавшие к его дому, он заподозрил, что они приехали по делу.
Разгневанный, он сел в свое старое кресло, готовясь на этот раз от души пощипать свою жертву.
Но он пришел в ужас, когда прочитал на визитной карточке, которую протянула ему старая Корали:
“Генри Бастьен. Офицер ордена Почетного легиона. Судья”.
Дрожа от страха, он встал и попросил господ войти. Бастьен и Бакстер вошли в комнату, и когда старая Корали ушла, судья обратился к старику с вопросом:
– Вы месье Менуазье?
После утвердительного кивка головы узурпатора он продолжил:
– Один английский проницательный плут, известный под именем Раффлз, обокрал вас шесть раз по сто тысяч франко.
– Я не знаю, господа… – прозвучало из дрожащих уст Менуазье, но судья не дал ему говорить.
– Вы будете отрицать, и я понимаю причину, ведь вы дали Раффлзу эти деньги, чтобы вместе изготовить фальшивую банковскую бумагу.
– Это неправда, – воскликнул Менуазье, снова став смелым.
– Негодяй взял у меня деньги, которые я дал ему из жалости, чтобы он мог получить прибыль от собственного изобретения.
– Что это было за изобретение? – спросил Бастьен.
– Я отказываюсь отвечать вам на этот вопрос, – сказал Менуазье, – потому что я намерен сам воспользоваться им, чтобы вернуть себе хотя бы часть моих денег.
Бастьен насмешливо посмотрел на ростовщика.
– Господин Менуазье, я очень хорошо знаю ваше прошлое и поэтому не могу поверить в вашу храбрость и добрую волю, – сказал он.
– Но мы можем оставить эту тему; лучше расскажите мне, каким образом Раффлз представился вам.
– Он арендовал мой садовый домик под именем художника Рапина.
– Неужели этот садовый домик уже снова занят?
– Нет.
– Отведите нас туда!
Менуазье подобрал ключи и пошел через сад впереди господ.
По дороге старик имел возможность поразмыслить.