Но он стиснул Влану в крепком объятии, где для страха уже не оставалось места.
И тут, внезапно – Фафхрд даже сам не сумел бы объяснить почему, – они оба покатились к задней стенке шатра. Вцепившись в плечи девушки и обхватив ногами ее ноги, он перекатывал ее через себя, мгновенно перекатывался через нее сам – тела их так и мелькали.
Раздался громовой треск: можно было подумать, что какой-то великан ударил с размаху кулаком по промерзшей земле, и тут же потолок посередине шатра рухнул на пол, а дуги угрожающе прогнулись, туго натянув кожу.
Фафхрд с Вланой докатились до вешалки, с которой посыпалась одежда. Снова раздался страшный треск, потом что-то захрустело, как будто какое-то немыслимое чудовище отгрызало голову бегемоту. Вздрогнула земля.
Затем вдруг стало тихо, и только в ушах любовников гудело от изумления и страха. Они прижались друг к дружке, словно перепуганные дети.
Первым опомнился Фафхрд.
– Одевайся! – крикнул он Влане, прополз под стенкой шатра и, совершенно обнаженный, вылез под розовеющее небо на трескучий мороз.
На крыше шатра, прижимая ее и находившееся под нею ложе к стылой земле, лежала громадная ветка снежного платана, накрытая кучей осыпавшихся кристаллов льда.
Само дерево, лишившееся ветви-противовеса, упало в другую сторону и тоже было погребено под горою льда. Его черные, мохнатые, обломанные корни выглядели неприлично голыми.
Поднимающееся солнце окрасило кристаллы льда в розовато-телесный цвет.
Вокруг было тихо, ни над одним из шатров даже не вился дымок готовящегося завтрака. Никто будто и не заметил чудовищного чародейского удара, кроме предполагаемых жертв.
Начиная трястись от холода, Фафхрд снова скользнул в шатер. Влана послушно одевалась с присущей актерам стремительностью. Фафхрд бросился к своей одежде, так предусмотрительно сложенной в этом конце шатра. Он решил, что его действиями, должно быть, руководили боги, когда он оставлял здесь свою одежду и гасил светильник, – в противном случае шатер уже загорелся бы.
Одежда показалась ему холоднее ледяного воздуха, но он знал, что это скоро пройдет.
Вместе с Вланой он снова выполз наружу. Когда они выпрямились, Фафхрд повернул девушку лицом к упавшей ветви, лежавшей среди кучи ледяных кристаллов, и проговорил:
– Теперь можешь посмеяться над колдовским могуществом моей матери, ее ведьм и всех снежных женщин вообще.
– Я вижу только ветку, которая обломилась под тяжестью льда, – с сомнением в голосе ответила Влана.
– А ты сравни, сколько льда и снега было на этой ветви и сколько на любой другой, – посоветовал Фафхрд. – И не забудь