На другой день
Сидим на Плянтах, зализываем раны после выигранной битвы с секретаршами.
– Теперь по-быстрому сообщить родителям, и порядок, – сказала Милена, расчесывая пальцами платиново-розовые пряди волос.
– Не знаю, получится ли с моими так же легко, как с секретаршами, не говоря уже о кураторах.
– Спокуха. Тебе нужно только придумать несколько убедительных аргументов.
– А ты уже придумала?
– Еще бы! Скажу, что ко мне приставали два ассистента и один доцент, и я решила, что лучше перейти, чем рисковать потерей целого года. Как ты думаешь, поверит?
Наверно, поверит. Ведь Миленка выглядит как одно большое приглашение пристать к ней, чтобы вкусить. Короткая курточка цвета свежайшей ветчины. Под ней облачко цвета клубничного мороженого, к нему прилагаются брючки в облипочку, над поясом которых чуть виднеются стринги оттенка топленых сливок. Губы леденцового цвета и аметист в шоколадном пупке. И еще запах как у конфеты пралине, с которой только-только сняли фольгу.
– Со мной все сложнее, – с огорчением промолвила я.
– Ну да. – Миленка осмотрела меня критическим взглядом завсегдатая конкурсов красоты. – Бедра отсутствуют, бюст в зачатке, лицо школьницы, вымазанное тональным кремом, явно украденным у матери. А может, тебе сказать, что к тебе приставал факультетский педофил?
Нет, не получится. Не умею я врать, особенно родителям. Я ни разу их не обманула. Ни разу злотого без спроса не взяла из папиного бумажника. Даже когда я беру у мамы тот самый тональный крем, то сперва прошу у нее разрешения. И чтобы я теперь воспользовалась методикой «домашний манипулятор», приплетя туда еще и педофилов, шастающих по коридорам нашего факультета? Ни за что.
День всех святых
Скажу сегодня во время прогулки среди могил, уставленных горшками с грязно-желтыми хризантемами и пластиковыми чашечками для поминальных свечей цвета клоунских румян. Начну так: «Папа, понимаешь, люди часто думают, будто то, что сделало их счастливыми, сделает счастливыми и их близких. Возьми, к примеру, этот памятник. – И я укажу на небоскреб из мрамора с прожилками. – А может, останки, которые под ним лежат, предпочли бы камень или скромную урну?»
Нет, слишком длинное вступление. Лучше так: «Как в универе? Все нормально. – И как бы невзначай брошу: – Три дня назад я перевелась на ПАВЛ».
Перед моим мысленным взором мелькнула огромная лимонно-желтая молния, поражающая папу точно в левый желудочек. Отпадает. Кстати, не будем обманываться. У такой информации, поданной настолько в лоб, просто нет ни малейшего шанса отделиться от моих голосовых связок. Скорей меня поразит огромная лимонно-желтая молния. Как же мне это ему сказать? Деликатно. Прежде всего нужно приучить его к мысли, что на других факультетах тоже может существовать научная атмосфера. Вот именно!
– Знаешь, папа, – начала я, когда мы прогуливались по дорожке между рядами одинаковых надгробий, ярко освещенных свечками в пластиковых