Террористический акт, захват заложника, бандитизм. Михаил Павлик

взрывами. Уже само образование шаек, указывал он, и вступление в образовавшиеся, хотя эти действия представляют собой собственно одно лишь приготовление к преступлениям, в положительных законах признаются преступными именно по причине опасности, содержащейся в них для спокойствия граждан, из которых каждый при неопределенности предмета преднамеренных ими преступлений может сделаться жертвой их замыслов[140]. Таким образом, шайка признавалась «наиболее важным видом преступного соучастия»[141], так как продолжительная преступная деятельность, опытность, знание места и лиц, удобных для сбыта «плодов, добытых преступными деяниями»[142], облегчали учинение преступлений и давали наибольшую возможность скрыть следы содеянного и скрыться самим от преследования. Поэтому наличность шайки служила основанием для усиления ответственности за учинение некоторых преступных деяний[143]. Например, по Уложению 1903 г. виновный в похищении чужого имущества с целью присвоения посредством приведения в бессознательное состояние, телесного повреждения, насилия над личностью или наказуемой угрозы (разбой) подлежал наказанию в исправительном доме на срок не ниже трех лет (ст. 589). За учинение разбоя шайкой предусматривалось более строгое наказание – срочная каторга[144].

      До 1917 г. уголовное законодательство об ответственности за общеопасные преступления не подвергалось каким-либо изменениям. В последующем периоде развития законодательства можно выделить несколько этапов. В первые годы Советской власти не существовало кодифицированного уголовного законодательства, и ответственность за наиболее тяжкие преступления предусматривалась декретами. Не являлись исключением также и рассматриваемые преступления. Однако подходы законодателя к оценкам деяний и, главное, к описанию конкретных составов были различны. Так, ответственность за бандитизм в современном его понимании предусматривалась декретом ВЦИК от 20 июня 1919 г. «Об изъятии из общей подсудности в местностях, объявленных на военном положении»[145]. В этом декрете не только называется такое преступление, как бандитизм, но и впервые дается описание признаков состава: «участие в шайке, составившейся для убийств, разбоя и грабежей, а также как пособничество такой шайке и укрывательство ее». Ответственность за организацию скопища, участие в нем и подстрекательство к нему не предусматривались. Однако встречается упоминание о другом деянии – «погромах». В одном из первых воззваний Военно-революционного комитета Петрограда говорилось: «Воровство, разбои, нападения, погромные попытки будут немедленно караться. Виновные в этих преступлениях будут беспощадно судимы военно-революционным судом»[146]. В декрете СНК от 4 мая 1918 г. «О революционных трибуналах» указывалось, что наряду с контрреволюционными преступлениями трибуналы рассматривают также дела по борьбе с погромами, взяточничеством, подлогами, неправильным использованием советских документов и хулиганством[147]. Конкретные