Мы были столь поражены его измученным видом, что сразу не обратили внимания на лошадь, на которой он приехал, но когда он соскользнул с нее прямо в протянутые руки плачущих женщин, Антуан, конюх, который должен был ее увести, воскликнул:
– Смотреть, друзи, этот лошадь так красиво!
Мы тоже вскрикнули от восторга: черная шерсть лошади блестела, она была в отличном состоянии, стройная, мощного сложения, нежная и гордая.
– Чистокровная, если такие есть! – сказал дядя, стоявший около меня. – Бесспорно андалузской породы!
Цисцаки привела Одного Рога в нашу комнату и усадила его на кушетку. Она дала ему немного горячего супа, стоявшего в очаге, но он смог проглотить только несколько глотков. Дядя срезал перевязь с его груди, открыв рваную рану в несколько дюймов длиной, частично зажившую, но с другого конца гноящуюся и имевшую ужасный вид.
– Сначала она зажила, потом снова стало плохо, – прошептал Один Рог.
Дядя покачал головой.
– Началась гангрена, и я боюсь, что надежды нет, – сказал он по-английски мне и Цисцаки.
Потом он тщательно промыл рану, положил на нее лекарство и наложил чистую повязку.
Когда вечером раненый проснулся, дядя попросил его рассказать нам о его приключениях в долгом походе на юг.
Мы думали, что он никогда не ответит, так долго он смотрел на крышу; но наконец он сказал, так тихо, что нам пришлось напрячься, чтобы услышать его:
– Далекий Гром и Цисцаки! Моих слов будет мало. Мы пошли далеко в страну испанских белых и наткнулись на лагерь людей равнин, и в их табунах хороших лошадей я увидел лошадь, на которой сегодня приехал сюда. Мы совершили набег на этот лагерь и взяли много лошадей, среди них черный ис-спай-у, как я его назвал. Мы ушли от того лагеря в безопасное место. Но тогда – о, мои друзья! Из-за моей ошибки погибли мои товарищи. Я очень торопился вернуться сюда. Я пренебрег предупреждениями, полученными во сне. Я рискнул. Я повел своих людей через труднопроходимую страну днем, хотя идти нужно было ночью. Нас заметили враги, а мы их не заметили. Они устроили нам засаду и внезапно напали на нас. Мои товарищи храбро сражались и многих убили, но и сами были убиты. Я был ранен, но благодаря этой черной лошади смог убежать. Она такая быстрая, что ни один враг не смог меня догнать. Сначала моя рана была очень плоха; потом она зажила, и мужество вернулось ко мне. Я сказал себе, что вернусь в эту южную страну со всеми воинами пикуни и отомщу за смерть своих товарищей. Потом рана снова стала хуже. Далекий Гром, моя рана убьет меня. Нет, не отрицай этого; ты знаешь это не хуже меня. С нашей первой встречи мы были друзьями. Ты хорошо ко мне относился. Теперь мы расходимся. Этой ночью я пойду по длинной тропе в Песчаные Холмы. Я оставляю