«Би-2» в Машиных наушниках запели про одинокого полковника, а ноги принялись шагами мерить расстояние до пункта назначения. На тротуаре похрустывал свежий снег, а щёки пощипывало от мороза. Девушка ни о чём не думала и просто шла вперёд, разглядывая прохожих и красочные витрины, украшенные к Новому году.
Продуктовые полки, порошки и шампуни, галочки рядом с теми товарами, которые уже отправились в корзину. «Какого хрена?» – вдруг мысленно выругалась Маша и, схватив тележку, кинулась в другую часть магазина. Её бывший парень Антон копался в колбасном отделе, выискивая сосиски. «Не мог в другой день прийти?» – плевалась девушка, по третьему кругу пересматривая печенье. Пульс её резко подскочил, ладони вспотели, на щеках выступили красноватые пятна. Маша разволновалась так сильно, будто случайная встреча могла перевернуть её жизнь с ног на голову. «Так, стоп. Этот человек мне никто, и звать его никак. А я, по словам Дмитрия и Алисы, очень даже ничего, – она подняла голову и расправила плечи, – поэтому пойду и покажу, кто здесь круче». Маша оглядела себя, убедилась в том, что прекрасно выглядит, бойко выпустила из лёгких воздух и, задрав нос, зашагала в колбасный отдел.
Антон заметил бывшую невесту, когда забрасывал в свою тележку баночное пиво с наклейками: «скидка» и «акция». Маша потянулась к заморозкам, чтобы достать овощную смесь в пакете, абсолютно готовая к «неожиданной» встрече, и краем глаза поймала на себе оценивающий взгляд. Как порядочная девочка, она сделала вид, что совершенно ослепла и никак не реагировала на парня, пока он не подошёл вплотную.
– Ну, привет! – ехидно ухмыльнулся Антон.
– Привет, – с деланным равнодушием ответила Маша.
В душе у неё бушевал пожар, но снаружи девушка напоминала тибетского монаха, достигшего дзена.
– Ну что, как сама? Похудела, смотрю. Без меня никто не кормит? – он хихикнул.
«И как только раньше я смеялась над его шуточками?» – Маша осмотрела незваного собеседника. Пуховик поверх спортивного костюма, грязные летние кроссовки, хоть на улице минус пятнадцать, шапка, спущенная назад так, что закрывала она лишь затылок и макушку до ушей, – всё в Антоне раздражало, отталкивало.
– Похудела, потому что гулять больше стала вместо того, чтобы в четырёх стенах сидеть.
– Ой, да ла-а-адно! Скажи хоть, что скучаешь?
Антон вызывающе чавкал жвачкой, переминался с ноги на ногу. Маше вдруг стало настолько противно, что она решила поставить окончательную точку.
– Знаешь, Антон. Сначала я думала, что ты сломал меня. Я плакала. Очень много плакала, – парень расплылся в высокомерной улыбке. – Но теперь смотрю на тебя и благодарю твою мадаму за то, что открыла мне глаза. Я жить начала, Антон. Только сейчас. Когда сбросила балласт. Так