– Откуда такая уверенность?
– Нет у тебя другого выхода. Нету. Зато у нас, короче, есть средства, чтобы заставить.
– И какие же?
– Кормить не станем.
– Ну и прекрасно! Я сама объявлю голодовку.
Он обернулся и посмотрел на меня, сердито шевеля кустистыми бровями.
– Голодовку? Какую голодовку? Девчонка, да ты, короче, должна благодарить досточтимого Руби за честь, которая, того-этого, тебе доверена.
Я хмыкнула и сложила руки на груди:
– Ни за что не поверю, будто на должность поломойки рвутся толпы претенденток.
Он подумал. Почесал бровь указательным пальцем.
– Ну, не толпы. Того-этого…
– Как его, – добавила я. – Ежику понятно: выгребать авгиевы конюшни дураков нет. И дур тоже.
Он опять подумал. Опять бровь потерзал. Спросил:
– Разве это конюшни? Нет. Это замок. Старинный, овеянный магической славой безбашенный замок, в котором вот уже несколько столетий проживают самые могущественные колдуны королевства.
Могущественные колдуны. Ага. Интересно.
Королевство. Угу. Все чудесатее и полосатее.
И куда меня занесло, интересно?
– Похоже, все эти столетия здесь никто не убирался, – поддела я его.
– Убирался. Семь месяцев назад.
Всего семь месяцев!
Досточтимый Руби просто заср <пиип> ец какой-то.
– И кто же, – я добавила в голос немного пафоса, – кто был тот отважный, что взял на себя смелость вывезти вагоны мусора, тонны грязи и вековые напластования?
Он замялся.
– Того-этого… одна девушка вроде тебя.
– Бедная героическая девушка… Признайся, она ведь сбежала?
– Отсюда не сбежишь, – хмыкнул Кари.
– Вот как. Не сбежишь. Я плохо расслышала, наверное. Ты ведь сказал, это замок. Так замок или… Или тюрьма?
Кари возвел очи горе, словно сетуя на непонятливую девицу:
– Какая тюрьма? Почему тюрьма? Замок, того-этого, и все. Короче, закончился срок.
– Срок? – ну вот, а говорит, не тюрьма. – Сколько же она тут проработала?
– Как обычно, два месяца, – продолжал он втолковывать мне, как младенцу. – И ты, короче, два месяца проработаешь, и все.
– Что – все?
– Ну, все, и все, – Кари рубанул рукой, мол, закрыл диалог, развернулся и зашагал по коридору.
Я пошла следом.
Что-то не очень мне понравилось это «и все». Девушку отпустили, выплатив жалование? Или с ней случилось что-то такое, о чем Кари не хотел говорить?
Как-то надо вытянуть его на откровенность.
– Э-э-э, Кари, – я прибавила ход и зашагала рядом с детиной, пристраиваясь к его быстрому шагу. – Ты сказал, как обычно, два месяца. Почему «как обычно»? Почему именно два?
– Так надо, – сухо ответил он.
– А та, предыдущая девушка… Ей платили за работу?
– Угу.
– Много?
– Нормально.
– А мне