Посадка на тамбовский поезд стала уже напоминать штурм Зимнего дворца. Спасаясь от проносящихся мешков и чемоданов, Никита и Кирилл остановились покурить возле фонаря. Как раз в этот момент фонари зажглись по всей станции. В конце перрона на стене вокзала высветился большой портрет Сталина и лозунг: «Да здравствует сталинская пятилетка!» Никита вынул коробку дорогих папирос «Северная Пальмира». Кирилл, однако, уклонился, предпочел свой копеечный «Норд».
– Все-таки чем ты там будешь заниматься, на Тамбовщине? – спросил Никита.
Кирилл ответил не сразу, как бы поглощенный раскуриванием своего тугого «гвоздика», потом пробормотал:
– Там налаживается сеть идеологического просвещения…
– Как раз то, что больше всего нужно мужикам, правда? – усмехнулся Никита.
Кирилл не ответил на иронию: ему не хотелось, чтобы разговор опять соскальзывал к серьезным, если не мрачным темам, чтобы опять сталкивались его высокая партийная идейность и нарочитый цинизм военспецов.
– А куда именно на Тамбовщине ты направляешься? – с какой-то особой ноткой в голосе спросил Никита.
– В Горелово и в несколько новых колхозов Гореловского уезда, то есть района, – сказал Кирилл и уже хотел перевести разговор на семейные темы, но тут Никита усмехнулся.
– Новые колхозы в Гореловском уезде! – Он положил руку брату на плечо. – Поосторожней, Кирка, там, в Горелово.
– Что ты имеешь в виду?
– В двадцать первом году все гореловские мужики ушли в антоновскую армию. Нам пришлось брать это село штурмом дважды за один месяц.
– Ну, ты опять за свое! – воскликнул Кирилл с сильной и искренней досадой.
Никита снова усмехнулся, но теперь уже как бы в свой собственный адрес, он явно был смущен.
– Да, братишка, я все еще думаю об этих кошмарах. Как получилось, что мы, армия восставших, так быстро стали армией карателей?
Кирилл уже опять готов был воспламениться: нежность к брату боролась в нем с обидой за свою партию.
– Эх, Ника, десять лет почти прошло, коллективизация идет полным ходом, а ты все думаешь о кронштадтских анархистах и антоновских бандитах!
– Странная наивность, – мрачно произнес старший брат. – Сейчас, мне кажется, самое время об этом вспомнить. Неужели ты думаешь, что народ в восторге оттого, что нэп вдруг с бухты-барахты отменили, землю забрали и начали коллективизацию? Разве это не чистой воды троцкизм, черт побери?!
– Наивность?! – вскричал Кирилл. – Скажи, братишка, красный командир, ты прочел за свою жизнь хоть одну книгу