– Живее, паршивцы! – заорал он со своим донегольским акцентом. – Вы на войне, а не королевский горшок стережете. Ведите себя как порядочные шлюхи. Приказ – раздвинуться!
– Помнится, ты когда-то не хотел быть сержантом, – негромко проворчал Шарп, наблюдая за тем, как обескураженные гвардейцы выполняют команду Харпера. – Подойдете, майор? – обратился он к Хогану.
– Я подожду здесь, Ричард.
– Тогда начнем, сержант, – сказал Шарп, и стрелки приступили к осмотру первой шеренги.
Как всегда бывает в таких случаях, позади них, карикатурно изображая из себя офицеров, следовала стайка мальчишек, но после того, как самый дерзкий получил от Харпера в ухо и, утирая слезы, ретировался, шайка рассеялась во избежание худшего.
В первую очередь Шарп осматривал мушкеты, а не солдат, но при этом каждому он заглядывал в глаза, оценивая степень готовности и уверенности. Гвардейцы восприняли смотр с очевидным возмущением, что и неудивительно, поскольку многие, будучи ирландцами, были оскорблены самим фактом перехода их подразделения в британскую армию. Добровольно вступая в Ирландскую королевскую роту, они полагали, что будут защищать католического короля, а здесь их третировали люди протестантского монарха. Что еще хуже, многие были горячими ирландскими патриотами, самыми ревностными защитниками своей страны, какими могут быть только изгнанники, и вот теперь им предложили сражаться заодно с угнетателями их родины.
И все же Шарп, сам начинавший рядовым, чувствовал в них больше страха, чем гнева. Может быть, спрашивал он себя, гвардейцы просто-напросто боятся, что их попросят стать настоящими солдатами? Судя по состоянию оружия, Ирландская королевская рота давно перестала даже пытаться изображать из себя боевое подразделение. Мушкеты не вызывали иных чувств, кроме стыда. Гвардейцы были вооружены относительно новыми мушкетами испанского производства, однако пользоваться ими было невозможно из-за ненадлежащего обращения: замки заржавели, в стволах запеклась пороховая гарь. У кого-то не было кремня, у кого-то кожаной прокладки под кремень, а у одного мушкета отсутствовал даже крепежный винт.
– Ты когда-нибудь стрелял из этого мушкета, сынок? – спросил Шарп.
– Нет, сэр.
– А ты вообще когда-нибудь стрелял из мушкета, сынок?
Парнишка растерянно оглянулся на своего сержанта.
– Отвечай офицеру, парень! – рыкнул Харпер.
– Один раз, сэр. Всего один раз.
– Если захочешь кого-нибудь убить этой штукой, лупи по башке. – Шарп вернул мушкет солдату. – Парень ты здоровый, сил хватит.
– Как зовут, солдат? – спросил Харпер.
– Рурк, сэр.
– Я не сэр, не обзывай меня так. Я сержант. Ты откуда?
– Мой отец из Голуэя, сержант.
– А я из Тангавина в графстве Донегол, и мне стыдно, парень, что такой же ирландец, как я, не способен содержать оружие в приличном состоянии. Господи, да ты