– Merci.
Она поворачивается, и я вижу на ее губах красную помаду, нанесенную так искусно, будто это татуаж. Мне кажется, ей около пятидесяти – но она очень хорошо сохранилась для своих лет. Женщина кладет свою карточку обратно в бумажник. И вдруг что-то падает на землю – клочок бумаги. Купюра?
Я наклоняюсь, чтобы поднять ее. Внимательно смотрю. Не купюра, что очень обидно. Такие как она вряд ли упустят лишние десять евро. Это записка, написанная от руки, нацарапанная большими заглавными буквами. Я читаю: double la prochaine fois, salope[18].
– Donne-moi ça![19]
Я поднимаю глаза. Женщина пристально смотрит на меня, протянув руку. Мне кажется, я понимаю, о чем она просит, но она так груба, будто королева с простлюдином, поэтому я специально притворяюсь, что не понимаю.
– Прошу прощения?
Она переходит на английский.
– Дайте это мне. – И наконец добавляет: – Пожалуйста.
Я медленно протягиваю записку. Она выхватывает ее так быстро, что я чувствую, как один из ее длинных ногтей царапает мою кожу. Не удостоив меня благодарностью, она скрывается за дверью.
– Excuses-moi? Madame?[20]
– Круассан, пожалуйста. – Все остальное, наверное, стоит слишком дорого. Мой желудок урчит, когда я смотрю, как продавщица кладет его в маленький бумажный пакет. – Хотя давайте два.
По дороге в квартиру, шагая по утренним серым и холодным улицам, я жадно заглатываю круассан, а после принимаюсь за второй – уже медленнее, смакуя начинку, наслаждаясь хрустящим тестом. Он такой вкусный, что я едва не прослезилась, а я не так уж часто плачу.
Вернувшись в дом, я прохожу через ворота с помощью кода, который узнала вчера. Во дворе я улавливаю запах сигаретного дыма. Я поднимаю взгляд. На балконе четвертого этажа сидит девушка с сигаретой в руке. Бледное лицо, растрепанные темные волосы, вся в черном, с ног до головы. Она молода, ей от силы девятнадцать-двадцать лет. Она замечает, что я смотрю на нее, и замирает.
Ты. Ты что-то знаешь, раз тоже смотришь на меня. И я заставлю тебя рассказать мне.
Она видела меня. Та женщина, приехавшая прошлой ночью, я опять видела ее сегодня утром, она расхаживала по квартире. Она смотрит прямо на меня. Я не могу пошевелиться.
Шум в моей голове нарастает.
Наконец она отводит взгляд. Когда я выдыхаю, у меня жжет в груди.
За его прибытием я тоже наблюдала отсюда. Это было в начале августа, примерно пару месяцев назад, в разгар жары. Мы с Камиллой сидели на балконе в старых шезлонгах, которые она купила в brocanteur[21], и пили Апероль-Спритц, хотя на самом деле я терпеть не могу Апероль-Спритц. Но Камилле частенько удается уговорить меня на то, чего бы я никогда не сделала.
Бенджамин Дэниелс приехал на «Убере». Серая футболка, джинсы. Темные волосы, довольно длинные. Он выглядел как знаменитость. Ну или, может, не совсем как знаменитость, но… было в нем