Он кивнул. Она улыбнулась краешком губ. (Да, мы оба это понимаем, не так ли? Это и все остальное в мире.)
– Иногда мне хочется, чтобы… Нет. Моя любовь предназначена Шейле.
(Слишком поздно, правда, Пит?), – спрашивали ее глаза. (Слишком поздно для нас обоих.)
– Потанцуем? – пригласил он. (Отдадимся беспамятству.)
– Конечно. (С превеликой радостью!)
Они встали из-за стола и вышли на танцплощадку. Обняв Хельгу за талию, Коринф почувствовал ее силу, он как будто от нее заряжался. Образ матери? – съязвил разум. Какая разница. Музыка захватила его целиком, он в крови чувствовал ее оригинальный ритм. Питер плохо танцевал и позволил Хельге вести, зато удовольствие от ритмичных движений ощущалось острее, чем во времена до начала перемен. На мгновение ему захотелось превратиться в дикаря и в танце излить свою скорбь перед богами.
Нет, быть дикарем поздно. Он дитя цивилизации – даже сейчас. Он родился слишком старым. Но что делать, когда жизнь слетает с катушек?
Любовь! Кому дано войти в союз с Предвечным…[4] Детский лепет. А ведь когда-то это ему нравилось.
Музыка закончилась, они вернулись к своему столику. Автомат принес закуски. Коринф усадил Хельгу и стал уныло ковыряться в своей тарелке. Она опять смотрела на него в упор.
– Шейла? – спросила Хельга. (Ей сейчас плохо?)
– Нет. (Спасибо за вопрос.) – Коринф скорчил гримасу. (Работа помогает улучшить настрой, но Шейла плохо с ней справляется. Она тяготится, ей что-то мерещится, а по ночам – кошмары…) Ох, бедная моя женушка!
– Почему? (Ты и я, большинство людей приспособились, перестали нервничать. Я всегда считала, что она уравновешеннее, чем другие.)
– Ее подсознание… (Разыгралось не на шутку, она не в силах его контролировать, беспокойство из-за симптомов только усугубляет положение…) Шейла просто не создана для подобной умственной силы, не умеет с ней обращаться.
Их глаза встретились. Мы что-то потеряли – прежнюю невинность; все, что мы ценили, у нас отняли; мы стоим нагие перед лицом одиночества.
Хельга подняла голову. (Нам нельзя сдаваться. Любыми путями надо продолжать начатое.)
(Я слишком сильно на тебя полагаюсь. Нат и Феликс заняты своей работой. У Шейлы кончились силы. Остаешься только ты, и это плохо для тебя.)
(Я не против.) Это все, что у меня осталось, я больше не могу сама себе лгать.
Их руки наткнулись друг на друга поверх стола. Хельга медленно убрала свою и покачала головой.
– Боже! – Коринф сжал кулаки. (Если бы мы могли лучше изучить самих себя! Если бы у нас была действующая психиатрия!)
(Возможно, она скоро появится. Исследования уже идут.) И примирительно:
– А как продвигается твоя работа?
– Достаточно хорошо. (Звезды станут досягаемы еще до весны. Только что толку? Зачем нам звезды?)
Коринф посмотрел в бокал.
– Я слегка пьян. Что-то много болтаю.
– Ничего