По британским законам ни одно свидетельское показание не может обсуждаться публично до суда. За сценой может идти дознание и подготовка к суду, но ни потенциальным присяжным, ни Джону Доу[1] на улицах не позволено знать детали. Неинформированное общественное мнение в результате застыло на стадии «Эллис невиновен», и уже третий месяц не смолкало злословие в мой адрес.
Эллис, видите ли, был сущий Лохинвар Молодой[2] пиковой масти. Эллис Квинт, в прошлом чемпион среди жокеев-любителей, кометой ворвался на телевизионные экраны. Блистательный, смеющийся, талантливый, приманка для миллионов в спортивных новостях, хозяин ток-шоу, образец подражания для детей, звезда, которая регулярно осчастливливает нацию. Ему было к лицу все – от тиары до поношенной бейсболки.
Промышленники лезли из кожи вон, чтобы уговорить его упомянуть их продукцию, а половина английских подростков гордо щеголяла в разрекламированных им жокейских ботинках, заправляя в них джинсы. И вот этого человека, этого кумира я пытался низвергнуть.
Никто, кажется, не упрекал бульварного журналиста, который написал: «Некогда уважаемый Сид Холли, позеленев от зависти, надеется уничтожить талант, с которым он не может сравниться даже в мечтах…» Там было еще много чего насчет «злорадного человечка, который пытается компенсировать собственные недостатки». Ничего этого я не показывал Чарлзу, но другие показали.
Внезапно висящий на поясе телефон зажужжал, и я ответил на вызов.
– Сид… Сид…
Женщина на другом конце плакала. Я уже не раз слышал, как она плачет.
– Вы дома? – спросил я.
– Нет… В больнице…
– Скажите мне номер, и я тут же вам перезвоню.
Я услышал невнятное бормотание, затем другой голос, уверенный и твердый, продиктовал и медленно повторил номер телефона. Я набрал цифры на своем сотовом телефоне, так что они высветились на маленьком экране «записной книжки», и нажал кнопку «запомнить».
– Хорошо, – сказал я, повторив номер. – Положите трубку.
Потом спросил Чарлза:
– Могу я воспользоваться вашим телефоном?
Он махнул рукой в сторону письменного стола.
Мне ответил тот самый уверенный голос.
– Миссис Фернс еще у вас? – спросил я. – Это Сид Холли.
– Передаю трубку.
Линда Фернс пыталась сдержать слезы.
– Сид… Рэчел стало хуже. Она спрашивает о вас. Вы можете приехать? Пожалуйста.
– Насколько ей плохо?
– Температура все поднимается. – Она всхлипнула. – Поговорите с сестрой Грант.
Я услышал уверенный голос сестры Грант.
– Что с Рэчел? – спросил я.
– Она все время спрашивает о вас, – ответила она. – Когда вы сможете приехать?
– Завтра.
– Вы можете приехать сегодня вечером?
– Что, так плохо?
На том конце воцарилось