Рерик шагнул поближе и все-таки заглянул ей в глаза. Ему вдруг показалось важным убедиться, что его будущая жена верит в его удачу. Это все равно что вера дружины – без нее ничего не получится. А с этой девушкой он на днях отправится «в поход» на всю оставшуюся жизнь. Рерик вдруг осознал, что перед ним стоит его ближайший товарищ во всех жизненных начинаниях, тот, кто не покинет его, даже если от дружины не останется ни одного человека, та, что станет матерью его сыновей – еще не рожденных Харальдов, Хальвданов, Хрёреков, Иваров из древнего рода Скъёльдунгов. Она была все равно что часть его самого, но такая, с которой ему только теперь предстояло познакомиться.
– Да, моя мать говорила. – Рейнельда кивнула. – Что ваша удача идет от старых богов. Но ведь ты христианин?
– Ну, да.
– И что если ты сумеешь соединить силу старых богов с благодатью, идущей от Господа нашего Иисуса Христа, то тебе не будет равных. Поэтому я не позволю Элланду говорить…
– Что?
Рерик вспомнил взгляд Элланда, брошенный на него во время обручения. Торжествующий взгляд, хотя для торжества у сына Альдхельма тогда вроде бы не было причин.
– Ну, что… – Рейнельда явно жалела, что у нее вырвались эти слова.
– Ну? – Рерик подошел вплотную, взял ее за руку, а другой рукой приподнял ее подбородок и заставил посмотреть ему в глаза.
– Что когда я стану твоей женой… И у нас будет сын… А если ты потом умрешь… То он, как мой брат и дядя нашего сына, сам сможет…
– Все ясно. – Рерик примерно чего-то такого и ожидал. – Но мы еще посмотрим, кто из нас первым умрет. Я пока на тот свет не собираюсь.
– Я тоже вовсе не хочу слишком рано овдоветь, – ответила Рейнельда, сердито глядя куда-то в пространство. – Элло, он слишком честолюбив и горяч. Эвермод его осуждает. Он говорит, что дерево нашей славы должно вырасти в свой черед. Это он имеет в виду наших будущих детей. И что не стоит ломать ветки, на которых вырастут золотые плоды.
– Эвермод умный человек. Но у меня к тебе еще один важный вопрос.
– Какой? – Рейнельда посмотрела на него с тревожным ожиданием.
– Ты будешь… ради моего удовольствия носить браслеты на ногах?
Рейнельда сначала смотрела на него с тем же тревожно-недоуменным выражением,